Жнецы Страданий - стр. 5
Гончар Юрдон ждал сватов, досадуя. Весенний сговор – голодный. Старый урожай почти подъели, а новый ещё не засеяли. То ли дело лето! Но кузнецову сыну, похоже, страсть как хотелось обневеститься.
Нынешний день, первый за все предыдущие седми́цы, радовал солнцем и теплом. Наконец-то весна не блазни́лась[11], въя́ве[12] пришла. Лесана убиралась в хлеву, когда услышала оживлённые крики с улицы. Неужели? Без предупреждения? Разве ж можно так? Сердце обмерло и затрепетало.
Девушка метнулась прочь из стойла, сжимая в кулаке деревянный оберег, подаренный Мирутой.
Когда Лесана высунулась за ворота, по улице на сером в яблоках коне неспешно ехал незнакомый всадник в чёрном. Рядом, торопливо кланяясь, семенил староста. Диво! С чего бы чужаку такая честь?
Но тут порыв весеннего ветра сорвал с путника наголо́вье[13] накидки, открыв пепельноволосую короткостриженую макушку. Крефф! Да неужто? Как есть – обережник из Цитадели! Вон и меч видать! Приехал искать выучей. Лесана зачарованно смотрела в спину удаляющемуся чужаку.
Уже к полудню весть о приезде посланника крепости разнеслась по всему околотку. В воздухе повисло ожидание.
Велика будет честь для деревни, если крефф найдёт здесь осенённого даром и заберёт с собой! А уж когда выуч науку примет да опоясан будет, его родное поселение станет платить осенённым за надоби только половину цены. Подспорье! Но в Невежь, Лесанину весь, крефф в последний раз приезжал пять вёсен назад и уехал ни с чем.
Наутро всем было велено являться к дому старосты и приводить с собой детей. Семья гончара Юрдона тоже собралась. Посмотреть на диковинного гостя было любопытно. И лишь Лесана, живущая ожиданием сговора, думала о посланнике Цитадели меньше прочих. Снег почти сошёл! Скоро постучатся в ворота сваты кузнецов. Сердце сладко замирало от ожидания.
Солнце перевалило за полдень, когда настала очередь Лесаниной семьи показывать обережнику детей.
Крефф сидел у печи, прижавшись спиной к тёплому камню. Девушка удивилась: вроде не старый, а лицо не то что уставшее, но какое-то… Она не могла объяснить. Мужчина оказался ладен и крепок. Не такой дю́жий[14], как Мирута, но куда там кузнецу, даже с его пудовыми кулачищами, против такого!
Жёсткое лицо, заросшее колючей щетиной, было лишено всякого выражения. А в глазах… В глазах – пустошь мёртвая. Допрежь Лесана не видала такого тяжёлого взгляда. Не отражалось в нём ни чувств, ни искорки веселья, ни любопытства, ни усталости – ничего. И были глаза, без всякого выражения смотрящие из-под чёрных прямых бровей, такими же серыми, как пасмурное зимнее небо. И такими же холодными. А правую щёку креффа уродовал белый неровный рубец.
Взор обережника равнодушно скользил по лицам вошедших, однако на Лесане вдруг остановился. В благоговейной тишине прозвучало негромкое:
– Подойди.
Девушка оцепенела от ужаса. Показалось ей в тот миг, будто крефф умеет читать мысли и сейчас пристыдит её при всех, что осмелилась задумываться о выражении его глаз и уродстве лица.
– Сколько тебе вёсен?
Несчастная молчала, не в силах выдавить ни звука.
– Ты немая?
Лесана испуганно замотала головой.
– Господин, она сробела, – вступился отец.