МЕЖДУ СЛОЯМИ - стр. 5
– Я, Псков, борт Эй Би двадцать два ноля. Слышимость четыре! Доберите пятьсот! – раздаётся в наушниках.
– Я, борт Эй Би двадцать два ноля, добираю пятьсот! – эхом откликаюсь я, беря джойстик на себя.
Ну теперь до порта назначения осталось лететь чуть меньше часа, да и то минут сорок займёт снижение, вход в зону ожидания и заход на глиссаду полосы их Пулково.
Несмотря на то, что у русских уже несколько лет проблемы с воздушным движением, а особенно на юге, а сейчас уже и в Москве, этот коридор над Европой пока нареканий не вызывал. Так что до Петербурга мы дошли совершенно спокойно в штатном режиме, а потом начали стандартные процедуры снижения и захода на посадку.
– Пулково, я борт Эй Би двадцать два два ноля! Занял глиссаду, держу Ваш маяк, прошу подтвердить посадку!
– Я, Пулково, посадку разрешаю! Полоса вторая!
Ну теперь уже осталось отработать бортовому компьютеру, который проведёт самолёт по глиссаде и на пеленге маяков аэропорта, опустит самолёт на полосу. Пассажиры, конечно, могут похлопать после того как шасси забарабанят по плитам полосы, но немногие из них знают, что посадка в обычных условиях идёт в автоматическом режиме, а пилот только контролирует процесс. Хотя не исключено, что многие уже знают об этом, а хлопая после удачного приземления, просто выпускают нервный пар.
– Всем бортам в районе Пулково! У нас воздушная атака! Аэропорт закрыт на посадку! Всем уход на запасные аэродромы!
Крик диспетчера в наушниках был настолько неожиданным, что до меня не сразу дошёл смысл сказанного. Черт побери! Неужели теперь проблемы у русских уже и на Севере страны!
– Доган! Шасси убрать! Закрылки в положение ноль! Тяга на двигатели! – командую я, лихорадочно осматривая пространство через стекла кабины.
– Пулково! Я борт Эй Би двадцать два ноля! Вас понял! Ухожу в аэропорт Пскова! – отчитываюсь я диспетчеру, и закладываю глубокий вираж на запад.
Принимая экстренные команды относительно нового эшелона и захода в зону запасного аэропорта, я продолжаю, как и Доган, во все глаза осматривать нашу полусферу. Все вроде спокойно, может, хвала Аллаху, пронесёт! Черт дери этих русских с их проблемами! За такие штуки нам не доплачивают!
Доган весь покрылся потом, он, да как впрочем и я, первый раз в такой переделке.
– Спокойно, парень! Сейчас зайдём в зону Пскова, потопчемся в квадрате ожидания, все будет нормально… – цежу я ему сквозь зубы.
Тот только кивает в ответ, но я вижу, как я его продолжает трясти, как побелели костяшки его пальцев на параллельном джойстике управления.
Удар по корпусу, казалось, просто разорвал мне и без того натянутые нервы.
– Что это?! Берк! – вне себя кричит Доган.
– Проверка всех систем! – командую я ему, стараясь не обращать внимание на истерику.
– Отказ правого двигателя! Отработала система пожаротушения! Теряем горючее, ограничен запас хода руля высоты! – с теми же истерическими нотками докладывает Доган.
Дело плохо! Очевидно мы столкнулись с одним из чертовых беспилотников, что сейчас шастают по русскому небу. При заходе на посадку такое, учитывая высоту, на которой они летают, это вполне вероятно!
– Доган! Выпустить шасси! Будем садиться на вынужденную! И, черт тебя возьми, перестань ты визжать!
Второй пилот затыкается, тычет пальцев в кнопки.