Жнецы Страданий - стр. 35
Девушка судорожно кивнула.
Она боялась Донатоса. Лютая жестокость исходила от него. Тёмная, страшная. Перед Клесхом Лесана всего лишь робела, зная его едкий нрав, безжалостность и страсть к насмешкам. Робела, но не трепетала от ужаса. Ведь её крефф, в отличие от колдуна, никогда не забавлялся чужим страхом.
Послушница кинулась прочь. Испуганная, растерянная, разбитая пережитым расставанием и страдающая от того, что вынуждена зачем-то держать от Тамира в тайне приезд его матери.
– Что, птичка, обратно в клетку летишь?
Да что ж такое? Караулил он её, что ли?
Фебр отлепился от стены.
– Чего тебе? – хмуро спросила Лесана.
В груди пекло от горечи, смешанной со злобой.
Парень подошёл ближе и мягко провёл рукой по вороту её чёрной рубахи.
– А ты уже не первогодок… – В его словах звучало непонятное то ли предвкушение, то ли обещание. – Испытание-то прошла?
– Какое ещё испытание? – захлопала глазами послушница.
Не проходила она никаких испытаний. Просто утром явился Клесх, протянул новое облачение, и всё.
Стоящий напротив парень ухмыльнулся.
– Ладно, не говори. Плевать мне на испытания твои, ну-ка…
Он дёрнул завязки холщового воротника.
Лесана вспыхнула и отпрыгнула от собеседника, как от осиного гнезда.
– Сдурел, что ли? – прошипела она, сжимая кулаки. – Сам говорил, что нет тут парней и девок. Чего ещё удумал?
Фебр усмехнулся:
– А как парень парню хочу рубаху сорвать.
Лесана в ответ недобро оскалилась:
– Руки поломать не боишься?
Этот Встрешник только ухмыльнулся.
Он был старше. Сильнее. Но в росте они почти сравнялись. Однако Лесана забыла обо всём: о его превосходстве над собой, о том, что дерётся он гораздо лучше, чем она. Ничего у неё не осталось, кроме девичьей гордости! Косу отмахнули, нарядили в порты, гоняют, как лошадь в бороне. Но лапать себя и с грязью смешивать… «Не дам!»
И такая кипучая злоба поднялась в душе, что девушка удивилась. Злиться оказалось легко и приятно. По телу побежали быстрые токи, кровь заволновалась, рванулась, обжигая жилы.
Фебр шагнул вперёд, собираясь взять противницу за горло, но та не отпрянула, а резко подалась навстречу, перехватывая его руки.
Что было после, Лесана запомнила смутно. Вроде бы она вцепилась в крепкого парня, навалилась со всей яростью, а потом они покатились по каменному двору. От удара девушка оглохла и ослепла, но то было к лучшему: не почувствовала боли. Затем всё куда-то исчезло, и некая необоримая сила поволокла разъярённую послушницу прочь от обидчика.
– Охолонись[48].
Её встряхнули и поставили на ноги. Лесана с трудом опамятовалась. Мутная пелена медленно сползала с глаз. Вокруг столпились выучи, с удивлением глядящие на разбуянившуюся девку. Та огляделась и, наконец, поняла, что за сила стащила её с противника.
Клесх.
Фебр же остался лежать ничком посреди мощёного двора. Из ушей у него текла кровь.
– Первое: своё испытание ты прошла, – сообщил крефф. – Второе: за драку седмицу будешь драить нужники. Тебе всё одно не привыкать. Ночевать на эти дни в каземат. На хлеб и воду. Чтобы навек запомнила: насмерть ратятся только с ходящими, а не с теми, с кем делят кров и стол. Третье…
Он развернул выученицу к себе.
– Пошла вон с глаз моих.
Но Лесана вырвалась. И, хотя подбородок жалко трясся, спросила звенящим от ярости голосом:
– А ему что?