Желая Артемиду - стр. 68

Министр, высунув язык и радостно виляя хвостом, носился за палкой, которую ему бросала Грейс. Ее беззаботность, легкость, грация заворожили Майкла, и, прежде чем выдать себя, он спрятался в тени листвы, следил за ней, не в силах отвести глаз. В светло-голубом, почти белом платье – рюши, цветочное кружево, пышные рукава – она походила на перышко; если бы подул небольшой ветерок, ее совершенно точно унесло бы назад в лес, где ее уже никогда бы никто не отыскал. Темные волосы, собранные на затылке, придавали ее облику непривычную мягкость, но она была все той же – стальной прут, укутанный в шелка. Ему хотелось бы обладать хоть каплей смелости, чтобы наконец решиться снять первый слой, вдохнуть его запах, сохранить под подушкой. Он дернулся и невольно отступил, когда их взгляды встретились через поле. Щеки Грейс пылали, глаза блестели, из прически выбились волнистые пряди, но за видимым благополучием крылся какой-то больной, неизбывный надрыв. Майкл робко улыбнулся, поджав губы, так она была хороша.

– Как ее зовут? – спросила Грейс, подойдя ближе. Министр бился в ее ноги, виляя хвостом.

– Это он. Я назвал его Министром. Но ему больше нравится, когда его зовут Премьер-министром. Никак не пойму почему.

Грейс взяла палку изо рта пса, кинула, и он с благодарным гавканьем унесся.

– Премьер-министр?

– Да. Мне нравится ощущать себя хозяином премьер-министра.

Она не улыбнулась остроте, впрочем, та вышла довольно тухлой.

– Ему не хватает внимания, – сказала Грейс, и в доказательство этому Министр подбежал снова и послушно отдал ей палку. Он прыгал под руки, чтобы его погладили, заметили, и Грейс, потакая его желаниям, склонилась к нему и потрепала за уши. Министр с радостью и рвением облизывал ее руки и гавкал, крутясь вокруг своей оси. Внутри у Майкла кольнуло. Да, он не заслуживал любви этого пса. Он не заслуживал любви.

– Я не лучший хозяин, но я люблю его, – сказал он так тихо, что был не уверен, услышал ли кто-то, кроме него.

Но она услышала. От нее вообще ничего не ускользало?

Грейс почесала затылок Министра и снова кинула палку.

– Я пришел по делу. Точнее, – прочистил горло он, – по делу пришел Стайн, а я просто… за компанию.

– Что ему нужно?

– Он нашел мою вещь в комнате Мэри. Я отдал ее и кое-что еще твоему брату.

– Фредерику.

– Да, я… – Он струсил произнести его имя вслух. Сила имени. Она существует.

– Мирный правитель.

– Что?

– Значение имени – мирный правитель.

– Не очень-то ему подходило.

– Править мирно. Хотелось бы и мне нечто такое же великое, нежели грация [26].

Еще более великое? Ее грация – все, что было в ней, лишало его способности четко мыслить, связно говорить и дышать. Ее близость невыносима, но… пусть это длится вечно.

– Я отдал эту вещь Фреду.

– Вещь? Как неопределенно.

– Зажигалку. На ней де Борн…

– Из «Божественной комедии»?

– Да. Видела ее у Фреда?

– Нет.

Грейс выпрямилась еще сильнее, словно ее задевали разговоры о брате.

– Стайн перевернет все вверх дном и, если не найдет того, что нужно… – Майкл обессиленно выдохнул, проведя дрожащей рукой по лицу. – Грейс, я в такой заднице. – Кровь отлила от щек, когда он сказал это вслух.

Он хотел быть особенным для нее – неуловимым, сильным, могущественным, но пусть это признание далось тяжело, оно ощущалось правильным – он слишком ослабел и не мог больше скрывать этой усталости, беспросветной печали, мучительной тревоги, что принимались пожирать его каждое утро, как только он приходил в себя. Его выкручивало и ломало. Он хотел спать вечность и проснуться, когда все это закончится.