Желая Артемиду - стр. 69
– У него есть на тебя что-то еще?
Майкл невольно поморщился.
– Нет… я не знаю. Не думаю.
– Тогда тебе не о чем беспокоиться.
Она погладила Премьер-министра еще раз и вместе с ним направилась к тропинке, Майкл семенил следом.
– Не беспокоиться? Я даже ни разу не говорил с Мэри, а теперь мою зажигалку находят в ее комнате. Как думаешь, как я буду выглядеть в глазах людей? – запальчиво тараторил он, не в силах утихнуть, точно чей-то палец жал на кнопку внутри него.
Грейс резко остановилась, и Майкл едва не налетел на нее. Холод глаз. Теплое дыхание. Веснушки на щеках. Слишком близко. Но ему не хотелось отступать.
– Как преступник. Если будешь вести себя так же, как сейчас.
Майкл сглотнул. Сталь в ее глазах испугала его.
– Я и есть преступник. Все так считают. И все это лишь формальности.
– Не надо, Майкл. Я здесь не для того, чтобы утешать тебя.
– Мне не нужно твое утешение. Стоит лишь свистнуть, и за мной выстроится очередь желающих утешить.
Он едва не забился головой о дерево, так нелепо это прозвучало – совсем не то, что было на самом деле, но nescit vox missa reverti [27]. В желании скрыть израненного мальчишку он раз за разом играл роль бездушного плейбоя, ловеласа, Казановы перед каждой девушкой, которую встречал, и, даже если это не срабатывало, они ценили его попытки, считая их милыми и трогательными, как выступление детсадовца в картонных доспехах, но на Грейс это не произвело желаемого впечатления. Она ускорила шаг. Уходила, ускользала… Опять.
– Если бы выбор стоял между тобой и Фредом, никто бы не выбрал тебя!
Слова пригвоздили Грейс к земле. Что-то беспокойное и смутно пугающее было в колыхании ее украшенного травинками подола. По конечностям Майкла пробежался неприятный холодок. Если кто и мог вырыть ему могилу, так это он сам. Зачем он сказал это? Грейс обернулась, прекрасное лицо оставалось все таким же непроницаемым, таким же невозмутимым.
– Не пытайся задеть меня, Майкл Парсонс. У тебя ничего не выйдет, – сказала она, отделяя слова, точно знала, что сейчас все доходило до него преступно медленно.
Она подошла ближе.
– Думаешь, я сумасшедшая?
– Да, – солгал он, упорно хватаясь за призрачную возможность ранить ее.
– Сумасшествие, – произнесла она бесцветным тоном. – В психиатрии нет такого диагноза, это слово ничего не значит. Подумай лучше, Майкл Парсонс.
Думать? Он лишь изучал цвета, испещрившие ее радужку: от небесно-голубого до темного телегрея, – и тонул, тонул без надежды на спасение.
– Знаешь, каков мой диагноз?
Он сглотнул.
– У меня его нет. А знаешь, что это значит? – Она подалась ближе. – Я такая ненормальная, что даже врачи не могут определить, что со мной.
Ожидая очередного броска, Премьер-министр беспокойно носился вокруг с палкой в пасти.
– Поэтому настоятельно советую сменить тон беседы. – В ее размеренном голосе явно читалась угроза.
Как ни в чем не бывало с искренней нежностью Грейс наклонилась и потрепала пса по загривку.
– Пока, малыш.
После взгляд пронзил Майкла, и уже без капли дружелюбия она отчеканила:
– Прощайте, мистер Парсонс.
Все десять пальцев невольно сжались в кулаки. Майкл молча провожал ее глазами в тщетной попытке подавить дрожь в теле. Министр залаял, предчувствуя неладное, и Майкл шикнул на него и жестом приказал сесть. Пес проскулил, но подчинился.