Забери мою боль - стр. 29

Это был их первый и последний разговор, так решил сам Дима. Он взял с них слово: все случившееся останется в той холодной, безжизненно белой палате. Разговор выдался тяжелый, мать плакала, отец едва держался, а Дима, он просто думал о том, насколько бы всем вокруг было проще, не переживи он эту долбаную операцию. Они бы переболели, смирились и со временем отпустили.

— Она ничего не должна знать, — прошептал он, прикладывая неимоверные усилия, чтобы произнести какие-то несколько слов. — Ни-че-го.

— Она тебе этого не простит, — мать коснулась его руки, обхватила пальцами холодную ладонь.

— Она и не должна, мам, так будет лучше, — он бы усмехнулся, да мышцы почти не слушались.

— Ты не прав сейчас, Дим, ты живой, а это главное, понимаешь, живой.

— Хватит, мам, все мы прекрасно понимаем, что это не жизнь, и это мой выбор. Я не из жалости к себе это говорю, просто это факт.

— Она имеет право знать, — рядом послышался голос отца.

— Она имеет право жить, нормально жить. Какая ее ждет жизнь со мной? Мам, пап, очнитесь, я даже пошевелиться толком не в состоянии, я слеп, как крот и я хожу под себя, вы всерьез думаете, что ей это нужно? Я уже достаточно натворил, когда посмел ее коснуться, вы хоть представляете, как сильно я себя за это ненавижу?

— Дим.

— Всё,хватит, я сказал, — он понимал, что обижал их, понимал, что причинял боль, но так будет лучше для всех.

— Ты идешь? — из болезненных воспоминаний Димы выдернул голос друга.

Тряхнув головой, мужчина тяжело вздохнул, наполняя легкие кислородом. В груди нещадно жгло и вновь появилось желание сдохнуть. Жизнь та еще сука.

— Да.

Ступив на порог дома Деминых, Дима осмотрел уже знакомую ему обстановку. Здесь ничего не изменилось за те два года, что Дима отсутствовал. Спешно разувшись, мужчина проследовал на кухню. Макс тем временем молча открыл холодильник, достал из него закуски и выставил на стол. Следом, из небольшого навесного шкафа, выполняющего роль мини-бара, вытащил бутылку водки и две рюмки.

В ход пошли одна, вторая, третья. Макс деликатно ждал, а Дима не спешил начинать разговор. Он просто не знал, с чего начать и что говорить. Он даже не знал, почему, собственно, приехал именно сюда, в дом лучшего друга. Просто отключился, давил на педаль газа до тех пор, пока не выехал за черту города.

Макс не выдержал первым.

— Ты приехал помолчать? — прервал он затянувшееся молчание.

— Я не знаю, зачем я приехал, — ухмыльнувшись, Дима достал из кармана сигареты и закурил, с каким-то извращенным удовольствием втягивая в лёгкие ядовитый дым.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Макс кивнул на зажатую между пальцами Громова сигарету.

— Хуже уже не будет, — с горечью в голосе ответил Дима, отрешенно глядя в пустоту.

— И что собираешься делать дальше?

— Знаешь, я каждый день наблюдал за тем, как она выходит из офиса, садится в машину и едет домой, — Громов заговорил, продолжая смотреть в одну точку, будто не Максу отвечал, а сам с собой диалог вел, — ехал за ней, думал, как сильно она изменилась. Ты знал, что это я когда-то научил её водить? — выдохнул облако густого дыма, Громов снова усмехнулся. — Ей только исполнилось восемнадцать, и она чуть не расхреначила мою тачку, — он засмеялся, правда, смех его больше напоминал скрип старой, полуразвалившейся двери.