Забери мою боль - стр. 31

— Да, Макс, — Дима уже было поднялся на ноги, когда адская вспышка боли пронзила голову и парень, не удержавшись, рухнул обратно на стул.

Перед глазами все поплыло, потемнело, грохот собственного сердца отдавался в ушах. Схватившись за голову, Дима приказал себе дышать, стараясь сосредоточиться на воспоминаниях о Юле. Это всегда помогало, ее улыбка перед глазами действовала лучше всякого обезболивающего.

— Гром, — сквозь шум в ушах, Дима расслышал обеспокоенный голос Макса.

— Нормально, все хорошо.

— Я вызову скорую.

— Не надо, сейчас пройдет, — отмахнулся Громов. Боль и в самом деле начала отступать, а сознание проясняться.

— Часто с тобой такое?

— Больше месяца не было, все нормально со мной.

— Надо провериться. А если…

— Не если, — раздраженно произнес Дима, — хватит, в моей башке ничего нет, там чисто.

— Ладно, не нервничай.

— Перестань, всё, Макс, мне пора, засиделся. Извини за то, что без приглашения, как-то само получилось.

— И что дальше? Просто уйдешь?

— А ты предлагаешь остаться? Прекрати, Макс, я давно уже здесь лишний. Все нормально, с моста прыгать я не стану. Для чего-то же я выжил, — выплюнул Гром.

— Дим…

— Не надо, — Громов собирался было попрощаться с другом, но на этот раз его остановил сам Макс.

— Погоди минуту, — похлопав Диму по плечу, Макс вышел из кухни.

Отсутствовал друг не менее пяти минут, а когда вернулся, бросил на стол плотную синюю папку.

Недоуменно взглянув на друга, Дима, не задавая вопросов, открыл папку и оцепенел, забыв, как дышать. С фотографии напротив на него глядел он сам. Только лет так на двадцать пять моложе. Светловолосый, измазавшийся в шоколаде мальчишка, сидел на коленях у Юли и счастливо улыбался.

— Какого…

Громов моргнул несколько раз, тряхнул головой и прищурился. Выглядел он так, будто приведение увидел. Мужчина в момент побледнел, на лбу его выступила едва заметная испарина, руки, удерживающие папку, задрожали, как у какого-нибудь пьяницы со солидным стажем. Глядя на фотографию, Дима все никак не мог понять, какого черта происходит.

Это шутка такая?

Так не смешно вовсе, жестоко. Мальчику на фотографии с виду было лет пять, не больше. Светлые волосы торчали в разные стороны, голубые глаза смотрели прямо на Диму.

Этого просто не может быть. Кто он? Откуда? И почему сидел на коленях у Юли? В голове Громова роились десятки вопросов, а ответов, увы, не находилось.

— Это что? — просипел Демин, прочистив горло.

— Скорее, кто, — усмехнулся Макс, усаживаясь напротив.

Отложив в сторону фотографии, Гром принялся перебирать находящиеся в папке документы. Опека, Юля оформила опеку над мальчиком по имени Михаил Кольцов. Здесь же была и копия свидетельства о рождении, в графе «отец» стоял красноречивый прочерк. Имя матери Диме ровным счетом ничего не сказало. Дальше в руки Громова попало свидетельство о смерти. Значит, мать мальчика погибла. Дима еще раз прочел имя женщины. Кольцова Арина Михайловна. Нет, это имя совершенно точно не было ему знакомо. А может, последствия операции сказались на части его памяти. Документы ясности не прибавили, скорее, наоборот, вопросов стало больше.

Как мальчик оказался у Юли? А главное, почему малыш так сильно похож на него? Нет, где-то глубоко внутри, безусловно, зарождались определенные мысли, но Громов совершенно точно не хотел их допускать. Не мог же в самом деле мальчишка быть его, Димы, сыном? Громов всегда предохранялся, сколько себя помнил. Лишь однажды ему снесло крышу настолько, что о защите он подумал в последний момент. Страсть и желание обладать той, что любил больше собственной жизни, сыграли с Димой злую шутку. Только с Юлей, только с ней, всего один раз он не озаботился защитой. Одна ночь, одна-единственная ошибка, ставшая началом конца.