Все люди смертны - стр. 10

– Ужин – это не так важно.

– Речь идет о моей карьере, – пояснила она, – о сенсационном дебюте в кино.

– Кино – это тоже не столь важно.

– Значит, то, что вы собираетесь мне сообщить, куда важнее? – резко бросила Регина.

– Ах, это ведь вы так захотели, – сказал он. – Прежде для меня ничто не имело значения.

Вновь позвонили в дверь.

– Пройдите сюда, – сказала Регина, подталкивая его к кухне. – Скажи, что я сейчас буду, – велела она Анни.

Фоска улыбнулся:

– Славно пахнет!

Он взял из вазы лиловый птифур и отправил в рот.

– Если у вас есть что мне сказать, говорите, но поскорее, – сказала она.

Он ласково посмотрел на нее:

– Вы заставили меня приехать в Париж. Вы не оставляли меня в покое, стремясь вернуть к жизни. Так вот, теперь следовало бы сделать эту жизнь сносной. Не стоит тянуть три дня, воздерживаясь от визитов ко мне.

– Три дня – небольшой срок, – сказала она.

– Для меня долгий. Поймите, у меня нет другого дела, кроме как ждать вас.

– Тем хуже для вас, – ответила она. – У меня масса дел… Не могу же я заниматься вами с утра до вечера.

– Вы сами этого хотели, – сказал он. – Вы пожелали, чтобы я смотрел на вас. Все прочее отступило в тень. Но вы существуете, а во мне пустота.

– Так я ставлю суфле? – спросила Анни.

– Сейчас сядем за стол, – сказала Регина. – Послушайте, – обратилась она к Фоске, – давайте поговорим позже. Я скоро навещу вас.

– Завтра, – сказал он.

– Ладно, завтра.

– В котором часу?

– Около трех.

Она легонько подталкивала его к выходу.

– Мне хотелось бы увидеться с вами прямо сейчас, – сказал он и с улыбкой добавил: – Я ухожу. Но вы должны прийти ко мне.

– Приду, – сказала она и захлопнула за ним дверь. – Каков наглец! – сказала она Анни. – Он способен дожидаться меня вечно. Если вдруг заявится сюда, не впускайте.

– Бедняга, совсем с ума сошел, – сказала Анни.

– Да нет, выглядит он нормально.

– У него такие странные глаза.

– Но я ведь не сестра милосердия, – заметила Регина.

Войдя в гостиную, она, улыбаясь, направилась к мадам Лафоре.

– Простите меня, – сказала она, – представьте, меня удерживал йог.

– Надо было пригласить его сюда, – предложил Дюлак.

Все дружно рассмеялись.

– Еще водки? – предложила Анни.

– Охотно.

Отпив глоток, Регина свернулась калачиком у камина. Тепло разлилось по телу, ей было хорошо. По радио на «ТСФ» нежно играл джаз. Анни зажгла небольшую настольную лампу и принялась раскладывать карты. Регина просто смотрела на пламя, на стены студии, где плясали угловатые тени, и чувствовала себя счастливой. Репетиция прошла отлично. Обычно скупой на комплименты, Лафоре сердечно поздравил ее; «Розалинда» должна иметь успех, а после этого можно надеяться на многое. «Я близка к цели», – подумала она, улыбаясь. У себя дома, в Розэ, устроившись у огня, она не раз клялась себе: «Я буду любима, я прославлюсь»; теперь ей хотелось взять за руку ту пылкую девочку, привести в эту комнату и сказать ей: «Я сдержала твои обещания. Вот кем ты стала».

– Звонят в дверь, – сказала Анни.

– Пойди посмотри, кто там.

Анни метнулась в кухню. Там, встав на стул, можно было в квадратное окошечко увидеть, кто стоит на лестничной площадке.

– Это йог.

– Этого я и боялась. Не открывай, – велела Регина.

Звонок раздался снова.

– Он всю ночь будет звонить, – сказала Анни.

– Ему надоест в конце концов.