Все люди смертны - стр. 9

– Ну да, приходится причесываться, – сказал он, – каждый день.

Он опустил голову, лицо его расслабилось. Она пристально, молча смотрела на него:

– Скажите, вы долго пробыли в клинике?

– Тридцать лет.

– Тридцать лет? Так сколько же вам сейчас?

Он не ответил.

– И что стало с вашим йогом? – спросил Лафоре.

Регина, улыбнувшись, наполнила бокалы портвейном.

– Он питается в ресторане дважды в день, носит готовые костюмы и стал скучным, как конторский служащий. Я переборщила с его лечением.

Роже пояснил, обращаясь к Дюлаку:

– Мы встретили в Руане бедного посвященного, решившего, что он йог. Регина взялась за него, пытаясь вернуть ему рассудок.

– И ей это удалось? – спросил Дюлак.

– Ей удается все, за что она ни возьмется, – сказал Роже. – Это опасная женщина.

Регина улыбнулась.

– Прошу прощения, я отлучусь на минутку, – сказала она. – Пойду взгляну, как там ужин.

Идя через студию, она затылком чувствовала, что Дюлак смотрит ей вслед; взглядом знатока он оценивал форму ног, округлости фигуры, изящество походки. Одним словом, барышник. Она открыла дверь в кухню:

– Все в порядке?

– Да, – отозвалась Анни. – Но что делать с суфле?

– Поставь в духовку, как только прибудет мадам Лафоре. Она, вероятно, скоро появится.

Регина окунула палец в кастрюльку: утка в апельсиновом соусе удалась на славу.

– Как я сегодня выгляжу?

– Мне больше нравится, когда вы с косами, – критически оглядев ее, ответила Анни.

– Знаю, – сказала Регина. – Но Роже посоветовал мне приглушить все, что есть в моей внешности особенного. Они предпочитают банальных красоток.

– Жаль, – сказала Анни.

– Ничего, вот снимусь в двух-трех фильмах и заставлю их принять мое настоящее лицо.

– И что, Дюлак очарован?

– Их не так-то легко очаровать. Ненавижу барышников! – процедила Регина сквозь зубы.

– Только не устраивайте скандала, – с тревогой сказала Анни. – Не пейте много и не теряйте контроль над собой.

– Я буду терпелива, как ангел. Буду смеяться над каждой шуткой Дюлака. Если надо переспать с ним, я готова.

Анни расхохоталась:

– Не стоит заходить так далеко!

– Не важно. Я продамся и оптом, и в розницу. Она бросила взгляд в зеркальце на стене над раковиной. – У меня нет времени ждать, – сказала она.

В дверь позвонили. Анни метнулась в прихожую, а Регина продолжала рассматривать себя в зеркало; она терпеть не могла эту прическу и макияж в духе кинозвезд; она ненавидела приклеенные улыбки и светские интонации. «Это унизительно! – рассердилась она, но потом подумала: – Позже отомщу за себя».

– Это не мадам Лафоре, – сообщила Анни.

– А кто же? – спросила Регина.

– Это йог.

– Фоска? Зачем он сюда явился? Ты хоть не провела его в гостиную?

– Нет, он ждет в прихожей.

Пройдя туда, Регина закрыла за собой дверь кухни.

– Дорогой мой Фоска, – холодно произнесла она, – мне жаль, но я никак не могу принять вас сейчас. Я просила вас не приходить сюда.

– Я только хотел справиться, не больны ли вы. Я вас не видел вот уже три дня.

Во взгляде Регины сквозило раздражение. Он мял шляпу в руках. В габардиновом плаще он выглядел ряженым.

– Можно было позвонить, – сухо произнесла она.

– Я хотел знать.

– Ну вот, теперь вы знаете. Прошу меня простить, но сегодня вечером у меня званый ужин, и это очень важно. Я загляну к вам, когда улучу минуту.

Он улыбнулся: