Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 8

«Это приказ?» – спросил я у него. «Да! – ответил он. – Только с одной формальностью: вы должны на имя командира дивизии написать заявление. Я, такой-то такой, комсомолец и патриот великой нашей Родины, прошу направить меня добровольцем в действующую армию, выполняющую в Афганистане миссию интернационального долга»…

Подполковник дал лист бумаги с ручкой и стал диктовать.

Не знаю, как остальным, но этот умник-солдафон испортил мне радость от полученных лычек.

Мы пятеро «добровольцев» четвертый день в пустой казарме и ждем самолета на Кабул. Едим ржавую селедку, кирзовую кашу и постный борщ. Хочется сахара. Утром его дают полтора кусочка и столько же на ужин. Я еще иногда балую себя. Раз в неделю в военторге покупаю полкирпичика белого хлеба и бутылку ситро. Вкусно до головокружения. Ребятам приходится хуже. Их три рубля восемьдесят копеек уходят на «Аврору»2. Думали, что в Афгане нам будут платить больше. А новый начальник школы, который после полученного там ранения был назначен сюда, задавшему этот вопрос Артыкову показал пятерней между ног: «А ху-ху не хо-хо! Будете, как сержанты получать 10 рублей. Вы же солдаты срочной службы»…

Здравствуй, дорогой мой сыночек!

Считаю каждый день, когда ты вернешься. На календаре, у себя на работе, зачеркиваю числа.

Как тебе служится? На конверте твоего последнего письма странный адрес – г. Бузулук, п/я… Почему?

Ты смотри не завербуйся в Афганистан. Ты помнишь в соседней пятиэтажке Петю Новожилова? Тот, который пришел из Афганистана за полгод до того, как тебя забрали в армию. Он воевал в Афганистане. Вернулся с двумя орденами, зато без руки и без ноги. Он совсем спился и попрошайничает. Пенсия по инвалидности – кот наплакал. Продуктов достать не может. Пошел в военкомат, чтобы там ему помогли с талонами. А военком сказал ему, что не он посылал его в Афганистан и здесь у него не отдел социального обеспечения. Нахамил, оскорбил. Тогда Петька возьми и тресни его костылем. Хотел по голове, а попал по плечу. Так в милиции бедного калеку избили до полусмерти, а дело передали в суд. Осудили на три года. Сделали «поблажку» – не в тюрьму посадили, а отправили на вольное поселение. Когда его после десяти суток в кутузке отпустили домой, он за «поллитру» водки продал орден боевого Красного Знамени и орден Красной звезды. Напился и плакал, как ребенок, выпрашивая у людей мелочь на хлеб.

Нашей верхушке плевать на тех, кто проливал за них кровь. Они только на словах, по газетам и по телевизору коммунисты. Нет на них Сталина.

Умоляю тебя, не лезь ты в этот Афганистан.

У нас все хорошо. Страшно скучаем по тебе. Спасибо за поздравление с Первомаем. Были очень рады.

Горячо целуем, крепко обнимаем.             Мама, Альфия.

9.05.83.

26-29 марта 83 г. Пишу в каптерке. Не помню, как здесь оказался. Вчера выворачивало меня наизнанку. Всю жизнь буду помнить… Взводный приказал моему отделению пройтись, с целью разведки, по сопке, где ночью шустрили душманы. Все мои ребята были в сборе, за исключением ефрейтора Мишки Свиридова. Его нигде не могли найти. « С утра за дурью пошел», – предположил командир взвода и, матерно выругавшись, приказал выступать без него. Мы цепью, в пяти-шести метрах друг от друга, осторожно, прыгая козлами с камня на камень, пробирались к макушке горы. Идти между скалами опасно. Удобное место для мин. Правда, стоя на глыбе, ты на виду, зато верный шанс не подорваться на мине.