Улица свежего хлеба - стр. 5
– Думаешь, что только Валера будет проблемой?
Он делает шаг вперёд, заставляя её отступить к стене.
– Твоя мама… – он притворно вздыхает, – невероятно хрупкая. А её сердце… помнишь, что сказал врач после прошлого приступа? – его рука поднимается, будто собирается коснуться щеки девушки, но останавливается в сантиметре. – Стресс для неё смертельно опасен.
От жуткого шепота у Забавы подкосись ноги.
– Представь её лицо, когда я расскажу, где работает её любимая дочка. Как ты тут… тешишься.
В конце концов, это же Тимур, и Забава только что сама себя загнала в западню.
– Без глупостей, – внезапно его тон становится деловым. – Твоя мама и все твои никчемные родственники и друзья, конечно, будут удивлены. И будем надеяться, на твоей работе коллеги не лишат тебя уважения и дружбы, когда узнают, чем ты на самом деле занимаешься.
Она яростно моргнула, отказываясь доставить ему удовольствие видеть её слёзы. Лишь руки сжала в кулаки, не ощущая как ногти впиваются в ладони, но боль уже не помогает – Забава чувствовала, как почва уходит из-под ног.
– Ты… ты тварь… – сорвалась до хрипа, почти как ребенок. – Как ты можешь?
Ее гордость трещала по швам, а мужские глаза загорались тёмным удовлетворением. Он властно наклонился к ней и пальцами скользнул по плечу, заставляя вздрогнуть.
– Я даю тебе выбор, детка. Ты же умная девочка. Разве мама заслуживает удара?
Забава закрыла глаза. В голове всплывает образ матери – усталая улыбка, дрожащие руки, перебирающие таблетки. Её сердце не выдержит. Мужчина усмехнулся, и, на квадратном лице появляются морщинки от улыбки.
– Вижу, похоже, я все-таки для чего-то тебе нужен.
– Чего ты хочешь!?
– Я сказал тебе, чего. Всё элементарно. Я хочу свой приватный танец, за который заплатил, – парирует он.
– Ты с ума сошёл? Я дочь твоего лучшего друга, ты годами меня финансировал, вырастил в конце концов!
– О, так теперь я снова папочка? Потому что несколько секунд назад, кажется, ты говорила, что я тебе никто. Разве нет?
Он резко схватил Забаву за подбородок, заставляя встретиться взглядом. Его глаза вспыхнули диким огнём, а голос слышался хрипло, сдавленно от нахлынувшего желания.
Пальцами мужчина впечатался в ее подбородок, заставляя вскинуть голову. Глаза горели мрачным огнём, и в них – вся ярость многолетнего ожидания.
– Ты думаешь, я не знаю, чья ты дочь?! – спросил он сквозь зубы. – Я всю жизнь смотрел, как ты растешь. Как из гадкого утёнка превращаешься в…– темный взгляд жарко скользнул по телу, – …во всё это.
Тимур наклонился ближе, чувствуя, как ее тело дрожит.
– Ты моя инвестиция. И сегодня… – губы коснулись её уха, обжигая громким дыханием. – Я наконец получаю дивиденды.
Забава дернулась, но он сильнее прижимает её к стене, так что в глазах темнеет. И она вскипела от злости, в бессильном желании стереть довольную ухмылку с грубого лица. Тимур был слишком умён и сообразителен, чтобы это шло кому-то на пользу.
– Ты не можешь так поступать. Это отвратительно!
– Я согласен. То, что ты снимаешь с себя одежду за деньги, отвратительно, и я предложил тебе выход, но ты отказалась.
– Хватит играть! Ты знаешь, что я имею в виду. Отвратительно, что ты хочешь, чтобы я танцевала, для тебя!
Сильное тело прижимало её к холодной стене так чрезвычайно жестко, что та впивается в кожу. Дыхание Тимура обожгло ей шею, губы чиркнули по уху, когда он прорычал слова, от которых кровь застыла в жилах: