Тот Дом - стр. 34

Али снова сворачивал не туда. Что за несносный мальчишка! Одно чревоугодие у него в голове!

Геся вцепилась пальцами в холодную лавку беседки.

Однако, Али сам вернулся в нужное русло:

– А когда копнул, оказался зал под нашим садом. Это по золоту на стенах прадед понял, что присыпанный землёй стоит под нами старый дворец. Все ж в Стамбуле знают, что прямо из императорского дворца их василевсы17 выходили в ложу свою на ипподроме. А он же, туточки вот, за углом уже, аккурат над будкой, что честь офицерам отдают! Госпожа, а ты видела, как они меняются красиво! Торжественно так!

Геся завела счёт до десяти, дыша носом, думая о том, как вкусно здесь пахнет деревом, влажным от дождя.

– Аккурат дважды в сутки. Я бегаю поглядеть, когда…

– Али! Про ведьму расскажи! – Геся чуть взвизгнула, не выдержав.

– А, ну вот: она тоже по всем бегала, спрашивать хотела, записи делать. Только кто с бабой говорить станет? Да ещё и такой! Да в то время! Прабабушка говорила бабушке, что она крепко красивая была. Что и померла с чёрными волосами, и ни одного седого волоса не было, а была бабушки моей старше. Никто ей помогать не хотел.

Геся сидела не дыша, стараясь ничего не упустить.

– Вот она и стала ведьмой: тащила к себе то статуи, то плиты, когда разбирали что-то. Мама говорит, что она им молилась, идолам. Так ладно бы твоим иконам, а то языческим богам!

“Ну это ещё бабка надвое сказала. Дочь учёного вполне могла оказаться ничуть не глупее самого учёного”, – подумала Геся. – “Родись она хотя бы сейчас – не сахар, конечно, но хоть выучиться бы смогла”.

– Али, а сам дом, что люди говорят?

– Так знамо что!

Этот безобразник безмятежно взял в рот конфету.

Вопрос на засыпку: он вообще не чувствует над собой дамоклова меча?!

– Что?

– Что прокляла его ведьма, осквернила землю правоверных, что из-за неё русские и взяли Стамбул, что прокляла она нас.

– А ещё?

– А ещё, к ней бабы бегали. Кто мужа отвернуть от младшей жены или трактира, кто крем купить, а кто и за богопротивным делом.

“Ну вот. Снова эзотерика” – обречённо вздохнула Геся, и забрала с чуть грязной ладошки Али последнюю конфетку.

– Это каким?

– Так знамо каким…

– Каким?

– То маме знамо. А мне она не сказала. Сказала, что мал я ещё. А я и когда подрос, на другой день, и не спрашивал. Надо оно мне! Бабские сплетни! Главное, что как она померла, всё успокоилось. И дом этот, – он покосился на серые камни стен, – и место. А теперь вот ты здесь, госпожа, лихо будишь. Пойдём, Аллаха ради, к нам. Мама сегодня знаешь какой чечевичный суп сварила! Ты такого никогда не ела! Мама зря людей слушает и сама про тебя плохое говорит, я то знаю, что ты добрая. Плохие люди так хорошо не платят!

Ох, Али.

Плохие люди ещё и не так заплатят.

– А спроси у мамы, Али, можно ли купить у неё парварды? Я такой вкусной никогда не ела. Испечёт она мне?

В то, что дочка профессора, жившая здесь до Геси, была какой-то там ведьмой, она не верила. Да, её предшественница могла знать травы – львиная доля современной медицины основана на растительных ингредиентах. Полно, что с того?

Ну увлекался человек историей, ну собирала она все эти статуи да плиты. В Москве, там, в прошлой жизни, Геся знавала и не таких помешанных. Они ж готовы за любые деньги ехать что-то искать, где-то копать, чтобы, наконец, найти тот самый, единственный осколок горшка – когда у тебя есть средства, общество простит тебе какие угодно причуды.