Тот Дом - стр. 33

Вот и скрип калитки.

Али отшатнулся от Геси. Не отдавая себе отчёта, он развернулся и уже сделал шаг назад, но хозяйка была быстрее.

– Пойдём-ка, дружок. Есть вопрос на засыпку, – она увлекла его подальше от дома, будто бы тот мог их подслушать. Усадила на скамью в беседке. – Расскажи мне, Али, кто жил в “Тихой змейке” до меня?

Даже вода в пруду пыталась подражать Босфору – то и дело по ней пробегала рябь, норовисто останавливаясь у земляного берега.

– Так знамо кто, госпожа, – мальчик пожал острыми плечами в тёплой курточке, – ведьма!

– Почему ты так говоришь?

– То не я, то мама, а маме люди.

– Полно, Али! Рассказывай всё что знаешь! – потребовала Геся, перекрикивая ветер.

Сегодня так сильно пахло морем. Казалось, вот-вот и солёные брызги долетят до её сада.

– Да что тут знать? – он громко шмыгнул носом и начал: – они приехали откуда-то с Балкан, из Румынии, кажется. Меня тогда и в помине не было, – Али достал из кармана штанов несколько подушечек парварды11, – да что меня! Даже моей бабушки! Дед тот был каким-то там не то профессором, не то археологом, – мальчик тяжело сглотнул, и резко сунул беляшку в рот, не останавливая рассказа, продолжил жуя: – большой, важный человек. А она дочкой его, она совсем мелочью была, когда они тут поселились. Профессор потом умер в старости, а всё время, что жил, бегал по городу: то там копал, то тут читал, – видимо, чтобы компенсировать неудобство рассказа, когда у тебя во рту тает сахар, он протянул Гесе открытую ладонь. – Мама делала, – и вернулся к сути: – вот он, тот старик, всех расспрашивал, кто что видел, кто что знает, книжки всё какие-то умные писал… Потом, как он помер, дочка его тоже, даже к прадеду моему приходила. Говорила, что по старым картам под нашим домом должна быть цистерна12. Как Базилика13, но не Базилика. Тогда только-только война кончилась, русские пришли. Дед же мой на войне остался, под Севастополем14, – непонятное, неприятное, иррациональное чувство вины человека, который ни в чём не виноват, побудило Гесю взять подушечку парварды. – Вот прадед тогда в шею её и выгнал. Лютовал. А для него они все, что румыны, что русские…

Концентрированная сладость растаяла на языке, и Геся одёрнула парнишку:

– Али!

– Вот и я говорю: она где-то чего-то начиталась… только нет под нашим домом никакой цистерны! Императорский дворец есть15, а цистерны нету.

– Как это, Али? Какой дворец? Что ты говоришь?

Гесе теперь до жути хотелось пить. До жути, но не до того, чтобы идти в дом.

– Как есть, госпожа! Моя мама, знаешь какой лахмаджун16 делает?

– Али!

– Да я же рассказываю! Маме рецепт бабушка дала, а бабушку её мать научила, а ту – свекровь, она грузинкой была, ничего не умела, бабушка говорила. Вот, а муж бабушки-грузинки был правнуком важного человека! Он знаешь как Силахдарому Дамат Мехмед-паше помогал! Ему за это сам султан и выделил старый дом, который тот снёс и построил огромный особняк!

Али на миг замолчал, отвлёкшись на огромную белую чайку, севшую на плиты у пруда. Чайка-переросток, почти пеликан.

– Али! – Геся сверкнула глазами и дёрнула его за кончик коричневого шарфа.

– Ну вот, потом, когда султана убрали, когда русские пришли, та прабабушка, которая дочке своей рецепт дала, заставила своего мужа, моего прадедушку, который ведьму тогда прогнал, чтобы он ресторан при доме построил. Потому что к русским идти служить прадед отказывался, а лахмаджун есть он не отказывался. А как лахмаджун без мяса сделать? А барыш где на мясо брать? Вот он и стал сад копать, чтобы ресторан жене своей открыть, чтобы она лахмаджун там делала.