Тень ликвидности - стр. 5

– Где нашли? – просто, без украшений.

– Во дворе у парковки. «Упала». Мы уже слышали эту гравитацию.

– Бумага?

– Сначала – слух. Теперь – намёк. Сказали «дополнительное письмо». Но никому нельзя произносить это вслух. Даже мне было неприятно. Я не суеверная. Просто есть слова, после которых в коридоре становится холоднее.

Лев молчал три удара сердца. Потом сказал:

– «SRN» был на ленте. Ночью. В их бумаге будет слово «опциональность». Её не должно быть. Если оно там – мы знаем, куда смотреть.

– Ты всерьёз думаешь, что это твой «Сирин»? – спросила она так, будто не хотела слышать «да».

– Я думаю, что кто-то очень похожий умеет петь. И выбрал подходящий берег.

– Хорошо, – сказала Алиса. – Через сорок минут у входа. Не стой близко к стеклу. Там отражаются люди.

Он собрал рюкзак: небольшой ноутбук, блокнот, тонкая куртка. Положил флешку в внутренний карман – та самая, на которой хранились зашифрованные «портреты» маршрутизаторов и ленты. Выключил верхний свет, провёл рукой по выключателю, как будто гладил животное. Дверь закрылась тихо. В коридоре пахло пылью и чем-то ещё – как будто кто-то только что прошёл и оставил после себя невидимый след. Лев хотел, чтобы это оказалось его фантазией. У фантазии красивые ноги: она уходит бесшумно.

У «VitaEnergo» было слишком много стекла. Фасад, похожий на выставочный аквариум, где рыбы всегда улыбаются. На ресепшене – растения, которые поливают регулярно. В охране – люди, которые по инструкции не имеют права пропускать посторонних, но по жизни – знают цену знакомства. Алиса стояла у колонны, в сером пальто, с волосами, собранными в пучок. Её лицо было менее привычно для дневного света, чем для диктофона. Лев кивнул. Она ответила коротким движением головы – как люди на перроне, когда поезд ещё не приехал, но его уже слышно.

– У нас мало времени, – сказала она. – Они не рады чужим взглядам.

– Никто не рад чужим взглядам, – сказал Лев. – Особенно те, у кого стеклянные стены.

– Я говорила с её коллегой, – Алиса не отвлекалась на витрины. – Он сказал то, что говорят всегда: она была тихой, увлечённой, без конфликтов. Вчера она принесла в отдел кофе. И улыбалась. Нормальное кино.

– Улыбка – не улика, – сказал Лев, потому что ненавидел обыденные трагедии, в которых улыбаются за час до падения.

– Я знаю, – отрезала Алиса. – У нас есть уголок парковки, где охрана не любит, когда туда смотрят. Мы посмотрели. Там чисто. Слишком чисто. Даже для места, где никто не курит.

Они прошли вдоль фасада, будто туристы, которые не знают, что искать. Лев смотрел не на стекло – на отражение. В отражении двигались люди. Некоторые – слишком синхронно. Он отследил двоих: одинаковый шаг, одинаковая пауза на полуслова. Внутренние. Не агенты – просто люди, которые получили короткую инструкцию: «Если придут незваные, будьте рядом».

– Покажи место, – сказал он.

Алиса повела его к боковому проезду, к наклонной площадке, откуда открывался вид на ту самую парковку. Никаких лент, никаких цветов. Это не кино. Это будни. Он присел и посмотрел на асфальт. Вода от недавней мойки легла тонкой плёнкой. На границе лужи – пыль, как тонкая линейка. Чисто. Но в чистоте всегда остаётся один комок. Он нашёл его возле стока: крошечный кусочек силикона, похожий на обломок от мягкого набойки. Он не знал, зачем это записывать. Он записал.