Тень ликвидности - стр. 4
Лев открыл новости по эмитенту. Заголовки были хорошо выбриты: «VitaEnergo подтвердила курс на устойчивое развитие», «Независимые исследователи высоко оценили климатическую прозрачность», «Поддержка регулятора в части зелёных проектов не обсуждается, она – необходимость». Он скроллил вниз, к мелким ресурсам. Там, где запахи менее отфильтрованы. Несколько блогов почти синхронно публиковали заметки с одинаковыми диаграммами, словно слепленные из одного шаблона. Он сохранил картинки, заглянул в метаданные. Камера, которой «снимали» диаграммы, оказалась одной и той же виртуальной камерой. Это смешило и тревожило. Смешило – потому что небрежно. Тревожило – потому что небрежность зачастую демонстративна. Как небритость актёра в рекламе бритв.
Он отметил: «медиаподогрев?», «ESG-мираж». Напротив написал «позвонить А.» – как будто не разговаривали ночью. На телефоне висело её непрочитанное сообщение: «Жива». Одно слово. Никакой точки. Он почувствовал, как мышцы плеч расслабились, будто они все это время держали невидимый груз. Потом снова натянулись. Слова не меняют факты, только звук.
Он переключился обратно к потокам. Сегодняшний рынок просыпался лениво, как кошка, которой в тепле хорошо. Дневная ликвидность делала привычные движения. «VitaEnergo» вела себя пристойно. Но в подложке под этой пристойностью он видел следы: как в паркет забивают новые гвозди – и по ним можно пройти. Он написал небольшой скрипт для сравнения «дыхания» спрэда в контрольные дни и сегодня. Дышит иначе. Слишком ровно. «Сирин» любил ровность. Ровность – это способ усыпить чувствительность.
Он открыл свою «кухню» – набор заметок, в которых хранил правила, годные в любых делах. «Повторяемость малых чисел – не случайность, а рутина алгоритма». «Подпись – это не имя, это привычка». «Если видишь окно 23:57–00:03 – ищи длинную руку». Он добавил новое: «Если «SRN» – значит, кто-то слушает». И ещё: «Помни о собственных фантомах». В этой последней строке не было техники. Была профилактика.
В 09:11 Алиса написала: «Через час у «VitaEnergo». Придёшь?» Он ответил: «Да». Слова легли на холодную кастрюлю и не зашипели. Он не любил офисы корпораций: там пахло стеклом и страхом. Но он понимал, что теперь это – не его выбор.
Пока час закрывался, он решил ещё раз пройти по ночной ленте в режиме «лупа». Перемотал в «00:01:12». Сосчитал расстояние между сделками – не в секундах, в дыханиях. 84 дыхания. Это шутка мозга. Он сбросил романтическую чушь и вернулся к цифрам. Интервалы между тиками были непрекрасными, как комната после ремонта, где осталось четыре криво забитых гвоздя. Здесь интервал 47 миллисекунд повторялся чаще, чем должен. Почему 47? Техническая задержка в одном из маршрутизаторов? Принудительная «соль» для того, чтобы сбивать чужие модели? Он записал «47». Числа иногда говорят голосом тех, кто их когда-то любил. Он пытался не слышать этот голос.
На стол лёг звонок. Тот, который не прерывает мысль, а аккуратно подталкивает её дальше. Алиса.
– Ты на месте? – спросила она.
– Через сорок минут. Что у тебя?
– Имя. Без фамилии – пока. Её звали Мария. Младший комплаенс-аналитик. Два года в компании. Вчера оставалась допоздна. Охрана говорит, что ушла в двадцать три тридцать. Камеры говорят, что не ушла. Камеры – сломались.