Свет, отраженный от пыли - стр. 5
Марина кивнула. Майор вышел. Уазик тихо тронулся, раздвигая толпу. И только сейчас Марина поняла, что случилось. Муж убит. Она теперь вдова. И будет жить одна в этой опостылевшей квартире, где каждый день происходят скандалы пьяного папаши и постоянно плачет больной мальчик. Будет ходить в школу и читать бесчувственным детям о любви, войне и дружбе. Каждый день покупать в магазине на завтрак кефир, хлеб и сметану. Иногда смотреть в местном клубе кино.
Марине захотелось завыть, как волчице, попавшей в капкан. Она бы завыла, если бы не водитель уазика.
Именно в этот момент Марина спросила себя: «А что дальше?».
Глава 2. Гуринок
Четырнадцатилетнему Леше Гуринкову казалось, что он ничего не боится в жизни. После смерти отца в ночном рейсе Леша стал главным мужиком в семье. На нем был огород, покупка продуктов, замена газового баллона на общей кухне, когда приходила очередь. У Леши были свои карманные деньги, которые он зарабатывал, помогая санитару в доме престарелых за городом, недалеко от поселка. Санитар, пожилой дядька, Лешу уважал, давал ему мелкие поручения, разрешал «окучивать» пациентов: покупать по их просьбе свежие газеты и курево. Сдачу по обоюдному согласию Леша оставлял себе. Деньги копил на голубятню, мечтал устроить в сарае такую же, как у парня, живущего в соседнем подъезде, – киномеханика фабричного ДК. Мать, погоревав положенное после смерти мужа время, Лешино главенство сразу признала, советовалась с ним, ничего не решала, пока Леша не одобрит. Сестра смеялась, она была старше и замужем, но Лешин авторитет среди соседей и друзей поддерживала.
Сейчас, спрятавшись между яблонь и внимательно наблюдая за действиями дежурной группы местного РОВД, Леша отчаянно трусил. Стараясь не смотреть на два холмика, лежащих в десятке метров от него, прикрытых белеющими в ночи простынями, он жадно слушал, что говорят милицейские, а в голове билась одна мысль: как отреагирует мать? Не муж сестры, служащий где-то на границе с Монголией, волновал его, а именно мать, для которой Танька была светом в окошке. В последнее время сестра с матерью уединялись, шептались о чем-то, счастливо улыбаясь. Думали, что Леша ни о чем не догадывается. От кого прятались?! От него?! В общем, с помощью не особо хитрых уловок выяснилось, что Танька беременная. Вовке, ее мужу-пограничнику, решили пока не писать. Вот и весь секрет. Женщины! Леша вспомнил, как у матери светились глаза, разглаживались морщинки на лбу, и понял, что сам сказать о смерти сестры не сможет. Надо попросить соседку, что ли, ну хоть Петину со второго этажа, они вроде дружат.
– Торопился, гад, не успел дошить, наш капитан ему, видно, помешал, – тихо сообщил кто-то из группы.
Леша переступил ближе, стараясь не шуметь листвой, и вытянулся в сторону говорившего.
– Видел, жена капитана даже не заплакала, когда майор ей про Илью сказал?
– Видел. Я же рядом с тобой стоял возле уазика. Не будем мы трепаться про капитана и его жену, ладно? Я Илью уважал. Правильный был мент. Справедливый. И погиб не зря. Хотя, как посмотреть.
– Уже третья жертва с таким швом. Все-таки, серия. Майору начальство голову открутит. А он нам.
– Когда уже труповозка приедет? Что за люди, шли бы домой, чего стоять? Нашли спектакль.
Леша оцепенел. Что значит «третья жертва с таким швом»? Каким? У Таньки только от аппендицита шрам был – длинный, рваный, она его стеснялась очень, и все. Больше ничего не зашивали. И третья жертва – это как?