Рябиновая сказка для непокорной царевны - стр. 5
Впрочем, стоило Вельмире пересечься взорами с кем-либо, будь то старец, витязь или иная женщина, ей тотчас отвечали почтительным наклоном головы. Словно бы старшая царевна из Большой Благоды интересовала всех каерцев, кроме царевича Ингвара. Тот к её присутствию за столом оставался столь же равнодушен, как и она к нему. А ведь видел её впервые. Мог хотя бы притвориться, что девица ему понравилась. Жених ещё! Грубиян. Какой из него жених?
За грохотом посуды, смехом, голосами и музыкой Вельмира потеряла нить царской беседы. Вдобавок голову морочил сон. Царевна рассеянно подумала, что хорошо бы поскорее удалиться в опочивальню, а все вопросы обсудить поутру, чтоб по-людски вышло, а не как батюшка любит – в лоб и с ходу. Ежели казнить, то на месте. Ежели награждать, то тем, что под рукою.
Вельмира уже собиралась подговорить братца Деяна, чтоб тот попросил отца отпустить их отдыхать, как вдруг до неё донёсся обрывок разговора.
– Значит, завтра их и оженим, – заявил царь Афрон, и всякий сон тотчас схлынул. – Что тянуть? Я тороплюсь вернуться, пока дороги не замело окончательно. В Благоде нынче мой старший сын Бреслав заправляет. Он умён, но молод ещё. Горяч. Да и негоже царю слишком долго на своей земле отсутствовать.
Царевна обомлела от родительских речей так, что не могла слова вымолвить. Ей не верилось, что батюшка настолько спешит домой, что готов скинуть чужим людям родное дитя, едва приехав. Хорошо, маменька этого не слышала. Уж она бы возмутилась.
Но Вельмира перечить отцу прилюдно не посмела. Лишь шумно вздохнула в надежде привлечь отцовское внимание.
Царь Афрон повернул к ней голову, но едва удостоил взглядом. Его больше обеспокоила Забава, которая продолжала строить глазки царевичу Эгилю, разомлевшему от её внимания.
– А ну, прекратили! – сердито цыкнул он, хмуря тёмные брови. – Ваша очередь по весне, как три месяца пройдут. Не селяне всё же, чтоб скопом жениться. Ведите себя благопристойно.
Кресимир раскатисто засмеялся. Улыбнулись и царевичи, а Эгиль положил руку на сердце и склонил вихрастую голову, прося прощения у Афрона.
– Виноват, батюшка. Не серчай, – вымолвил он с покорностью, чем несколько умерил Афронов гнев. Тот только отмахнулся.
Забава спрятала лицо в ладошках и уткнулась в плечо брата, не зная, куда деваться от смущения. Деян весело улыбнулся и приобнял сестрицу, словно бы от сурового родителя и докучливого жениха разом прятал.
Цари ударили по рукам. Сговор закрепили. Своё царское дело сделали. Снова подняли тост, на сей раз за жениха Ингвара и невесту его.
Но Вельмира восседала горделивым изваянием, накрепко стиснув челюсти. Она не проронила ни звука. Не ела более и не пила. На ненавистного наследника Скуры не глядела (как и он на неё). В мыслях Вельмира проклинала дела государственные, кочевников, северян, сестрицу Забаву с её Эгилем, лютую зиму и особенно – нелюбого Ингвара, который нравился ей всё меньше с каждой минутой.
Знала ведь с самого начала, что это не смотрины и не сватовство. Что всё решено уж пару месяцев как. Но отчего-то на душе сделалось тоскливо и страшно. Не думала Вельмира, что её свадьба случится так скоро. Но деваться некуда. Пусть и не о том мечтала с малых лет, пока няньки да мамки рассказывали ей сказки. В них говорилось о любви, которая всё преодолевает, и ни слова не было о свадьбе по сговору.