Рябиновая сказка для непокорной царевны - стр. 6
Хорошо хоть не в день свадьбы их друг другу показали. И на том спасибо.
Глава 2. С пылу, с жару, с банного пожару
Баню для невесты до венца натопили жарко и рано. На улице расплескался непроглядный синий сумрак, оттого Вельмире чудилось, что с заручин миновало всего несколько часов.
Она едва сомкнула глаза и забылась беспокойным сном на чужом ложе в отведённой для них с сестрой комнате, как их уже пришли будить. Под обрядовые песни Вельмиру подняли с постели и повели в баню по хрустящему снегу через промёрзший внутренний двор. Царевна не противилась, но и говорить ни с кем не желала. Оставалась сонлива и безучастна.
Вокруг сновали жрицы, чернавки и девушки из её собственной свиты, но Вельмира краем глаза следила лишь за Забавой. Сестрица держалась неподалёку, будто страшилась бросить её одну в столь важный день.
В бане было душно и так влажно, что волосы немедля прилипли ко лбу, а на коже выступил пот. Душистые, кучерявые клубы пара терпко пахли травами и мёдом.
Невесту раздели и провели под белы рученьки, чтобы усадить на застеленную чистым полотном скамью, где уже дожидались новый берёзовый веник и душистое мыло – подарки жениха, на которые Вельмира едва взглянула.
Одна из жриц, дряхлая и сухая, но, судя по всему, самая уважаемая в Скуре старица, склонилась к её уху, чтобы нашептать благословение. Она сулила Вельмире долгую жизнь, счастье в супружестве, верность мужа и обязательную плодовитость, покуда остальные девицы распевали обрядовые песни, суетясь вокруг. В них подруги прощались с царевной, которая сегодня умирала для девичьих радостей и становилась солидной мужней женой с иными обязанностями – в другую жизнь переходила. Будет ей не до прежнего беззаботного веселья.
Кто-то плакал. Кто-то радостно смеялся. Но Вельмира лишь вскользь подумала о том, что не чувствовала ничего, даже малейшего трепета. Не было того волнительного предвкушения перед пышной царской свадьбой, которая ей столько грезилась.
В бане стоял стойкий запах сырости, горьких замоченных трав и мыла. Только и всего. Какое уж тут торжественное волнение?
Царевну парили, омывали, намыливали, омывали и снова парили без счёту, сколько раз. Бережно промыли и расчесали длинные волосы – всё с заговорённой водой и особым гребнем. Вельмира послушно сносила всё, высматривая знакомые лица вокруг, которые то выплывали из клубов пара, то растворялись в нём.
Она разомлела и смирилась со своей участью, как ей чудилось. Но когда затянули очередную песнь о любви до гроба, на глаза навернулись слёзы, и царевна поджала дрожащие губы. Наверное, виной тому стал чужой плач – на свадьбах всегда кто-то плачет так, будто невесту взаправду хоронят, а не отдают в чужой дом. Неведомо зачем так убиваться. Оттого Вельмире сделалось горько. Жениха своего она не знала, потому ни проблеска счастья не испытывала. А ведь так грезила о прекрасном богатыре, так мечтала выйти замуж по большой любви, как в сказках.
Старшая дочка царя Афрона сквозь сливочный пар отыскала глазами сестру. Та сидела на лавке с другими девушками и пела, розовая лицом и счастливо сверкающая очами, будто это её выдавали замуж. От досады сердце Вельмиры ёкнуло. Ещё бы Забаве не радоваться! Их с Эгилем черёд будущей весной. Отцы и о них уже заручились. Только у них любовь, а у Вельмиры… одна горечь.