Последний кайдан - стр. 21

Что-то коротко лязгнуло за спиной школьницы, подошла учительница, и наш с девушкой зрительный контакт прервался.

– Мэй-сан, не отставай от группы. Ты не видела Хигу-сан и Сасаки-сан?

– Нет, не видела. Здесь их нет, – ответила девушка, чьё имя я теперь знал.

Её звали Мэй, и она не сводила с меня взгляд, отвечая учительнице. Женщина посмотрела в ту же точку, что и ученица, но для неё я был прозрачным и невидимым.

– Идём, Мэй-сан, – позвала её учительница, поёжившись. – Интересно в Окуре, но жутко, разве нет?

Девушка пожала плечами.

– Мне всегда недостаточно знаний. Теперь моё «мало» получило чуть больше, – озвучила она мою мысль в тот момент, когда я шагнул в круг из синих лепестков.

Она моргнула, прошептав: «Помоги мне!» – и меня впечатало в стену, ставшую воском, а потом синим вихрем лепестков.

Открыв глаза, я понял, что лежу щекой на дощатом полу. Голова прижата к ведру, в руке я сжимаю влажную тряпку. Вокруг никого. Ни учеников, ни сенсея. Только отпечатки босых ступней коричневого цвета, зашлёпавших весь пол. Зная, что нельзя оставлять ни пятнышка, мучаясь головной болью, я приступил к уборке.

Закончил на рассвете, когда из офиса, расположенного над лестницей, вышел сенсей и протянул на подносе небольшую чашку чая.

– Я выпью, и вчерашнее повторится снова?

– Упадёшь ли ты в обморок на тренировке? – пожал он плечами. – Всё это твой дух болезненный, – ткнул он пальцем мне в грудь. – Потому что нормальные люди не вырывают себе руки и ноги, когда им захочется.

– Сенсей, вчера я… провалился куда-то. И узнал имя девушки из сна.

– Куда же ты провалился? В кроличью нору? В дыру? В круг?

– В круг?

– Всё во вселенной состоит из кругов судеб и предназначений. Иной раз круги наслаиваются, соприкасаются, путаются между собой. Некоторые замыкаются сами. Другим нужна помощь.

– Я был в круге из синих лепестков сакуры, а потом… в Окуре. Так учительница назвала деревню. И там висели саркофаги с девушками – не то мумиями, не то манекенами… Её зовут Мэй.

– Мумию или манекен?

– Девушку из сна. Не ту, которая с луком и стрелами, а вторую, с мышами на плече. Она видела меня. Глаза у неё были… как огонь.

– Встретишь ты её! Всё равно встретишь! – смеялся учитель.

– Как мне её найти?

– Как все ищут. Как все…

– В интернете?

Я приготовился получить классический шлепок тряпкой по макушке. Тоси посмотрел на меня как на хикикомори[30].

– Как все – такие, как ты!

– Больные?

В этот раз шлепок достиг своей цели.

– А ещё владеешь синей свечой с четырьмя фитилями… – покачал он головой. – Кто-то рождён, чтобы на метровый пьедестал подняться, а кому-то и вершины Фудзи недостаточно.

По своему обыкновению, Тоси ответил на мои вопросы набором боевых элементов, похожих на танец, полёт, скольжение и медитацию. Я повторял, запоминал движения с точностью до самого мелкого колыхания обрубленных мизинцев. Единственное – хоть я и был в пять раз моложе сенсея, уставал в пять раз быстрее, чем он.

Тоси не останавливался три часа, пока на последнем издыхании я наконец не рухнул на татами, задыхаясь и кашляя. В гло́тке стало тепло. На татами и мои руки брызнули веснушки алой крови.

Вместе со мной остановился и сенсей, и из его рта вырвался рык, похожий на гортанный вой:

– Пор-р-р-ра!

И тут вместо учителя на меня уставился белый волк с горящими алыми глазами. Может, мы каких-то микробов пятисотлетних надышались, когда зажглись четыре фитиля свечи, или нужно купить другое чистящее средство для полов?