Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие - стр. 16
На Рождество разбушевалась метель, но к Новому году погода исправилась, и зимовщики после застолья уже на открытом воздухе во тьме полярной ночи развлекались спортивными играми. «Эти состязания, – пишет Пири, – состояли в беге на расстояние до 100 ярдов. Бежали сначала лицом вперед, затем задом, а потом на четвереньках… Я сильно затруднялся узнавать во тьме конкурентов, действительное время пробегов осталось тайной» (Пири, 1906, с. 206–207). Так или иначе, но полярная ночь не отразилась на состоянии обитателей Редклиф-Хауза. «Постоянные занятия, сначала приспособление дома, а затем постройка саней, ежедневные упражнения на открытом воздухе, посещения туземцев, приятные перерывы в виде праздников, симпатичное общество и прекрасная пища – все это помогло нам прожить незаметно мрачное время темной полярной зимы» (Пири, 1906, с. 212–213).
Особой темой дискуссий во время зимовки оставалась проблема питания в связи с опасностью цинги. Кук призывал обратить внимание на то, что белые люди страдают цингой, а эскимосы нет, связывая это с диетой, – и был, разумеется, прав. Пири же решительно отвергал идею употребления в пищу сырого мяса, считая это недопустимым для цивилизованного человека.
С середины февраля 1892 года начались первые маршрутные вылазки, в которых Кук принимал самое активное участие. Таких полевых рекогносцировок до выхода в основной маршрут было предпринято несколько. Они не только дали ценный экспедиционный опыт, но и позволили Пири убедиться, «что сломанная нога работала очень хорошо – хотя она затрудняла меня при прыжках, но не болела». Правда, американцы так и не овладели искусством сооружения иглу – эскимосских хижин из плотного ветрового снега. Однажды построенное наспех убежище не выдержало напора штормового ветра.
«Я с трудом освободился из засыпавшего нас сугроба, – описывал позднее Пири приключения незадачливой троицы, – завязал свой мешок и разбудил доктора Кука. Доктор также успел освободиться, но Аструп, лежавший с другой стороны, никак не мог выбраться из сугроба» (Пири, 1906, с. 218–219). Теперь спасение легкомысленных полярников, спавших в одном нижнем белье, зависело от того, насколько быстро они разыщут в накрывшем их снегу в абсолютной темноте свою верхнюю меховую одежду. В конце концов это им удалось.
По возвращении выяснилось, «что даже на расстоянии мили… дом более выделялся, чем в октябре. Очевидно, он был лишен снежного покрова. На полпути нас встретила миссис Пири и рассказала о страшной буре и потопе. В понедельник почти весь день ручьями лил дождь, смывший снег с крыши, разрушивший снежный вход (пристроенный в виде тамбура. – Авт.) и проникший через парусиновую крышу галереи коридора в дом. Двери и окна тряслись под напором ветра, но сам дом… выстоял… Для моих спутников это было серьезным и суровым введением в работу на ледниковом покрове и примером того, что они могут ожидать во время долгого путешествия» (Пири, 1906, с. 228–230).
Все последующее содержание книги Пири свидетельствует о редкой удаче, сопутствовавшей незадачливым путешественникам, поскольку они успели вернуться на зимовочную базу, воспользовавшись кратковременным перерывом в непогоде. «Это была бурная неделя. Дикий порыв фена[6], с его замечательно высокой для этой местности температурой, превратил атмосферу в шумную толчею свирепых ветров, которых не успокоил даже наступивший холод» (Пири, 1906, с. 239).