Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие - стр. 15

)… Вергоев, Гибсон и я строили и налаживали самозаписывающий измеритель приливов, который был поставлен 30 ноября… Лед в бухте в полынье измерителя приливов был толщиной в 26 дюймов… 3 декабря я скроил, – описывал Пири события зимовки, – первый спальный мешок. 9 декабря моя швея (эскимоска. – Авт.) начала работать первую «кулиту» или куртку из оленьей шкуры. Последняя кожа из моего запаса была сжевана (способ размягчения кожи у эскимосов. – Авт.), и все меха были готовы для шитья одежд. Я кончил сани 17 декабря. Мы много упражнялись на дворе, практикуясь ходить на лыжах и коньках, путешествуя к ледяным горам (айсбергам. – Авт.) за льдом, который растапливали на воду. Аструп и я сделали два или три путемера (одометра – измерителя расстояний, который устанавливался на нартах. – Авт.)» (Пири, 1906, с. 189–191).

Подготовке к будущим маршрутам в книге Пири уделялось достаточно много внимания. «В течение зимы члены моей партии соперничали друг с другом в усилиях сделать лучшие сани. Копируя свои сани по модели Мак-Клинтока, я нашел, что мы можем уменьшить их вес на две трети и более… Мы много читали. Я имел очень полную полярную библиотеку, и она главным образом и требовалась для чтения. Тот факт, что мы жили в полярных условиях, возбуждал охоту к чтению полярных исследований. Все эти книги ревностно поглощались из-за историй, которые они содержали, приключений, которые в них описывались, и полезных сведений, которые мы могли извлечь из них. Однако наши понятия о стране, туземцах, зимней ночи, холоде, бурях или трудностях не согласовывались во всем с описаниями наших предшественников, проводивших зиму недалеко от бухты Мак-Кормик» (Пири, 1906, с. 193).

Особо Пири отметил работу обеспечивавших экспедицию меховыми изделиями эскимосских женщин, «которые никогда не слыхали о восьмичасовом рабочем дне и охотно соглашались, когда было необходимо, шить от 10 до 12 часов в день и даже больше» (Пири, 1906, с. 194). На фоне хозяйственных дел Пири посчитал возможным детальнее остановиться на деятельности своего врача по изучению аборигенов, не забывая, впрочем, и о собственных заслугах по этой части.

«Доктор Кук, специально занимавшийся этнологическими исследованиями, сделал в течение зимы антропологические измерения 75 человек, а я приготовил полную серию фотографий тех же лиц, снятых обнаженными спереди, сзади и сбоку.

Я становился с камерой с одной стороны печки, отделявшей комнату миссис Пири от главной, с другой ее стороны находился Мэтт (Мэтью Хэнсон – постоянный участник всех экспедиций Пири. – Авт.), заведующий вспышками, доктор Кук снимал фотографируемого на другом конце комнаты. Вблизи доктора под рукой был стол, на котором он записывал свои антропологические измерения» (Пири, 1906, с. 195).

Разнообразие в будни внесла и встреча нового, 1892 года, для описания которой Пири не пожалел места в своей книге.

«За день до Рождества Аструп и доктор Кук очистили большую комнату, прибили два национальных флага и один из санных, убрали потолок кисеей, сделали проволочные подсвечники и разместили свечи по всей комнате. В 9 часов вечера накануне Рождества я сварил молочный пунш, который вместе с пирожными, орехами, леденцами и изюмом составил очень приятную вечернюю закуску» (Пири, 1906, с. 199). Сам Пири не употреблял спиртного и не курил, но одновременно признавал: «Ничто не придает столько веселья празднику и не помогает вывести день из повседневной монотонности жизни, как стакан пунша или легкого вина» (Пири, 1906, с. 206).