Око за око - стр. 5
– Квинт, ты говоришь, сам не зная что! – воскликнул ошеломленный Эвбулид. – Разве можно изготовить вторую Афродиту Праксителя или «Медею» Тимомаха?![13] И потом, выходит, если тебе прикажут идти на Афины…
– Я воин! – вместо ответа повторил Квинт. – И если сенат решит взять Афины и продать в рабство твоих Просителей и Тимомахов – возьму и продам. Или прикажет консул убить тебя, и… – Он красноречиво провел ребром ладони по горлу и вдруг расхохотался: – Ну ладно, ишь, как побледнел! К тебе это не относится. Ведь ты однажды спас мне жизнь! А я умею платить добром за добро. Твое счастье, что ты встретил меня! Видел сегодня около меня грека? Это мой должник. Я через суд отобрал у него мельницу. С этой минуты она – твоя!
– Квинт!.. – весь неприятный разговор мигом вылетел из головы Эвбулида. Он обхватил римлянина за плечи, заглянул ему в лицо: – Это правда? Ты… не шутишь?!
– Разве я похож на человека, который любит шутить?
– Но тот несчастный… – замялся Эвбулид. – Что теперь будет с ним?
– А это уже его дело! – нахмурился Квинт. – И вообще – он или ты спас мне жизнь под Карфагеном? Почему я должен заботиться о нем? Ты говоришь, что тебе никто не хочет дать в долг? Я дам!
Квинт небрежно бросил на стол тяжелый кошель. Развязал его, пересчитал монеты:
– Здесь сто драхм, ровно одна мина. Завтра мой раб принесет тебе еще десять, даже – одиннадцать мин!
– Квинт, так много…
– Ровно столько, сколько нужно для начала выгодного дела. Суди сам: чтобы вертеть каменные жернова на мельнице, тебе понадобятся ослы или мулы. Но у вас, в Афинах, они дорого стоят. И потом, как сообщил мне брат, Луций, этой весной ожидаются высокие цены на корма. Поэтому купишь на эти деньги пару подходящих рабов. Это обойдется дешевле. Ну и приведешь себя в порядок!
– Квинт, ты спасаешь меня! – вскричал Эвбулид.
– Тогда мы квиты, и совесть моя отныне спокойна! – кивнул Пропорций и деловым тоном посоветовал: – Дело веди, как следует, чтобы не получилось как с этим греком. Не хватало еще мне судиться со своим боевым товарищем! А какими будут проценты с мельницы и двенадцати мин, я подумаю…
– Конечно, дружище! – кивал ошалевший от счастья Эвбулид. – В первый же нумений[14] я куплю рабов и тем же вечером с нетерпением буду ждать тебя на ужин!..
3. Римский триумф
И вот этот нумений пришел…
– …сто восемьдесят один, сто восемьдесят два, – возобновил счет Эвбулид, стараясь отогнать навязчивую мысль, что он мог не встретиться с Квинтом. Мало ли: суд назначил бы его тяжбу с должником на другой час, или он начал бы свой день с посещения гимнасия или цирюльни, а не здания суда…
– Да… – зябко поежился Эвбулид. – Если бы я не увидел Квинта…
– Не слишком ли ты доверяешься этому римлянину? – осторожно спросила Гедита. – Эти римляне так жестоки, словно у них нет сердца! Причем, я слышала, все до единого! Почему они такие, а, Эвбулид? – с болью в глазах посмотрела она на мужа.
– Не знаю, – подумав, пожал плечами тот и быстро добавил: – Но Квинт не такой!
– Может быть. Но соседи говорят, что его мельница готова вот-вот развалиться.
– Молчи, женщина! – скорее по древней традиции, чем со зла, одернул жену Эвбулид. – Ты еще будешь вспоминать его имя в своих молитвах и обетах!
– Да я хоть сейчас дам обет молчать целый месяц, лишь бы этот Квинт сегодня покинул Афины и забрал у нас все, что дал! Ведь на этой мельнице всего один раб… И к тому же совсем слепой!