Огненный дождь - стр. 18

– Где ж мне ещё быть, как не тереме моего брата? – удивилась та, пристально разглядывая сотника своими огромными зелёными глазами а пальцами незатейливо перебирая длинную, ниже пояса опускавшуюся в покое рыжую косу. – Я пока ещё замуж не пошла, перед Ладой не вставала. Любого за руку не брала!

– Это ты меня звала? – хрипло спросил Ярослав.

– Я? – удивилась поначалу Умила. – С чего бы это?… Да, я! Вы ведь сегодня уходите?

– Да!

– На войну… Страшная будет война?

– Да, – тихо повторил Ярослав.

– И многие погибнут…

– Род на то нас и создал, княжна, – возразил Ярослав. – Нам надо жить и умирать со славой. А какая слава, если б мы отказали обижаемым в защите? Позор для нас!

– А ты… ты тоже можешь погибнуть? – совсем тихо, потупив свои прекрасные глаза и заалев ликом, спросила Умила.

– Я – воин! – всё ещё не понимая, куда клонит княжна, возразил Ярослав. – Конечно, и я могу.

Наклонись… И закрой глаза! – велела вдруг княжна.

Ярослав, почему-то вспыхнув лицом тоже, послушно закрыл глаза и наклонился. Замер в ожидании невесть чего, и кровь взбурлила в жилах. Да в голову лезли мысли совсем не священные. Потому и испытал некоторое разочарование, когда на шею ему лёг твёрдый кожаный ремешок, потом губы обожгло то ли ветерком, то ли лёгким поцелуем её, пахнущих малиной губ… И лишь лёгкий цокот каблучков известил, что княжны уже нет рядом, да когда сотник раскрыл глаза, пришла безрадостная в том уверенность. А может, то был сон? Нет, на шее ощущалась новая тяжесть и Ярослав поспешно сунул руку за отворот рубахи – оберег. Священное Коло Сварога – круг с четырьмя изогнутыми лучами, могучий оберег и славный дар любви. Любви?…

Ярослав заполошно огляделся. Нет, никого нет и вряд ли кто сейчас смотрит наверх, так что вряд ли стоит опасаться, что всё раскроется. Да и чем накажет князь? Пошлёт в самое пекло? Так он, Ярослав, смерти и впрямь не боится. Тут только заметил ещё один свёрток. Тот лежал, скромненько прислонённый к опоре, и вроде бы невзначай там оставленный. Вот только содержимое стоило почти столько же, сколько его меч – рубаха из обояри[19], яркого скарлатного[20] цвета. Такая, под кольчугу одетая, и стрелу в тело не пустит, и рожно копья. И кровь на ней не так видна…

Ярослав вздохнул и на миг прислонился к стене, прикрыв глаза. Губы до сих пор ощущали вкус её губ, перед глазами стояло лицо… А может, ничего всё же не было? Да и что было-то? Ну, подарила воину рубаху да оберег. Все дарят. Только не тайно. Ну, поцеловала… Да полно, был ли поцелуй?

Так ничего для себя и не решив, Ярослав оторвался от стены и медленно, улыбающийся и удовлетворённый спустился во дворе.

– Кажись, девку намял! – поделился один гридень, до сих пор ощущавший дрожь в коленях, с другим.

– Этот мне Ярослав, – как взрослый вздохнул другой, которому едва минуло восемнадцать и который почитал себя настоящим витязем. – Везде поспеет!

Прощаться с уходящими на войну воинами, большинство начало ещё дома. Потому в гавани бабы успели разреветься, орали громко и отчаянно. Народу вообще много пришло – и Холмград был городом большим, и из посадов, даже из дальних весей и острогов пришли и приехали родичи. Провожали, как и положено на Родянской земле – с песнями, с подначками остающимся, с обещаниями ждать… Мальчишки, которых разумеется было тьма тем