Немного вбок. Рассказы - стр. 5
КПЗ оказался в башне – родной сестре той, с которой мы так удачно вчера сверзились. Конура под самым небом. В сопроводиловке значилось: «вражеский лазутчик, посланный отравить колодцы».
Спустя пару часов компания удвоилась – Мадлен, раскрасневшаяся и злая, плюхнулась на пол рядом со мной:
– Чудный поход по магазинам. Здесь такие изумруды. А ты мне испортил праздник!
И еще полчаса я выслушивал о своем несовершенстве. Казалось, ее совсем не занимало, что мы в тюрьме.
Последним прибыл Корвин: влетел в камеру головой вперед, рыча и ругаясь. Кстати, у мальчишки оказался богатый словарный запас. Но, увидев Мадлен, он покраснел и заткнулся.
– Мы в тюрьме!
До Мадлен, наконец, дошло. Или она вдосталь наплакалась по неудачному шопингу. Поджав коленки, устроилась на соломе. Через окошко, забранное решеткой, долетал свежий запах травы.
Тут-то в первый раз и тряхнуло – но так, знаете, деликатно, вроде башня с ноги на ногу переступила. Решетка в оконце – бреньк! Зубы в пасти – лязг! И тишина. Я подумал еще, может, какую тяжелую штуку под окнами провезли. Но внимания, скажу честно, не обратил. Другие заботы были.
Корвин бубнил:
– Я просто хотел увидеть леди еще раз и удостовериться…
– И вместо этого решил упрятать ее за решетку? Чтобы в любое время наслаждаться ее обществом?..
Он вскочил, сжимая кулаки.
– Если бы ты не был так мал и дохл, я бы засунул эти слова тебе в глотку!
Вот и ладушки, теперь можно размяться.
– Ноги подбери, – посоветовал я Мадлен и дал мальцу оплеуху.
Поле брани у нас было с носовой платок, о котором такие, как он, понятия не имеют. Пацан навалился на меня всей тушей. И все же – чем сильнее соперник, тем больший импульс ему можно придать.
Мы сцепились и покатились по полу, огибая Мадлен. Я получил пару ощутимых тычков в печень. Приложил его в глаз. Заметил, что парень бережет правую руку. Не шибко честно, но жить-то надо. Прижал руку к полу, выдал еще затрещин. На глазах у леди, позорище.
Выпустив пар, мы раскатились в разные стороны. Малец дышал, как опоенная лошадь.
Вот теперь можно и поговорить.
– Я всю ночь думал. Вы не те, кем представились, – угрюмо сказал Корвин. – Лис – слишком прост. Леди – слишком мила. Я видел островитян Юности – они б мне и пары слов не сказали, а велели бы отвести к князю…
А я-то, болван, думал, что веду себя высокомерно. Учиться мне и учиться. Эх.
– Потом… – продолжает малец, – я хотел доложить князю, но он, – пауза затянулась, – он был рад избавиться от меня. И теперь я – ваш пособник. Кем бы вы ни были…
– И кто же мы, по-твоему?
– Тут разберутся. Но, по-моему, – вы – лазутчики снизу. Оборотни. Чудовища с Тверди. Это значит, жить мне не так уж и долго…
– Ты сам-то в это веришь? Если мы – снизу, мы б оттуда и приползли, не?
– Вы хотите уничтожить остров, оплот свободы, забрать наши изумруды…
– И сожрать младенцев, угу. Тебя беленой накормили?..
– Корвин, – тихо сказала Мадлен. – Посмотри на меня, пожалуйста. Разве я оборотень? Я – девушка, живая. И очень напуганная. Мой брат – хоть и задирается сейчас, но тоже очень боится. Мы – глупые путешественники, которые залезли туда, куда не надо. Виной мое женское любопытство, – она протянула Корвину руку, – вот потрогай. Это настоящая, живая рука. Я – обычная девушка. Неужели, сэр рыцарь, вы побоитесь взять женщину за руку?