Немного вбок. Рассказы - стр. 2
– Вы мой спаситель! – услышал наш крестник, едва открыв глаза, – как вас зовут?..
– Корвин дель Нуово, – пробасил тот. Квадратный подбородок задрался вверх, и он стал похож на щенка бульдога.
– Вы, наверно, родственник князя? – прощебетала Мадлен, – я видела его портрет, вы чем-то похожи…
Черта с два она портрет видела. По мне, так малец больше похож на У-первого, нашего нового препода. И вряд ли княжья родня в праздник стала бы на башне торчать. Но лесть – верный ход, молодец девочка.
– Я, – подбородок юнца дрогнул, – да. Нет. Мой отец… – тут он замялся. От умственного усилия пшеничные кусты над глазами сошлись в одну монобровь.
Темнит чувак – что-то не так с происхождением. Бастард, может? А что, у туземных князей таких потомков – пруд пруди. Впрочем, это его заботы.
Ореховые глаза и горчичные шелка Мадлен тем временем делали свое дело. Я бы запросто мог прирезать его – он бы и не заметил, увлекшись разговором с очаровательной леди.
Легенда была такая: двое неосторожных прыгунов, брат с сестрой, богатые и безмозглые, решили от скуки повидать остров Свободы. И сиганули с дирижабля острова Юных. И если бы не наш благородный спаситель…
Расчет был прост: острова общаются мало. Каждый – государство в государстве. Самый дальний и угрюмый – остров Юности – известен кичливой научной школой. А его знать – наплевательским отношением ко всему роду человеческому.
– Пойми дружочек, – проникновенно встрял я, поскольку фамильярность Юных – необходимая часть образа, – папахен и мамахен, конечно бы, нас отпустили и так, но только самоволка – истинный способ посмотреть чужую жизнь изнутри. Тебе ли не знать…
– Про самоволку – да, – пробурчал он, – знаю.
Добрый малый. На меня поглядывал с жалостью. В его картине мира я – несчастный недомерок, жертва вечных инцестов острова Юных. А Мадлен, вероятно, счастливое исключение.
– Сэр рыцарь, вы вправе поступить с нами по своему усмотрению. Уповаем на ваше великодушие, – пушистые, загнутые вверх ресницы Мадлен так и порхают.
Наш крестник в раздумьях:
– Ночью здесь оставаться нельзя. Разбойники – раз. Хищники – два. И, главное, нечисть. Твари с нижней земли… в любой момент нужно ждать нападения.
Хмыкаю, вероятно, громче, чем нужно. Твари? С нижней земли? Ну-ну.
– Благородной леди, – поклон в сторону Мадлен, – безопасней будет в гостинице.
– О, как чудно, – восторгается леди, – вы нас проводите?..
Что ж, гостиница – неплохое начало для упавших с неба. Оранжевые свитки с Юности удостоверят наши липовые персоны. Ксивам надо продержаться ровно один день, чтобы я успел срисовать виадуки на радость Грифу, ну, и если повезет, протестировать кой-чего – зря я, что ли, горбатился над курсовой в лаборатории?
На воротах со стражниками, конечно, пришлось попотеть – первая печать, вторая печать, даже татуировку на лодыжке проверили. Дошло дело и до коробочки из внутреннего кармана – маленькая такая, свинцовая. Не хотелось бы, чтобы открыли до времени.
– Что это тут у вас? – спрашивают.
А я так надменно загнул им про мощи покойной прабабки. Больших, говорю, магических сил была дама. Они и шарахнулись. Средневековье, что.
Городок был мил. В темнеющем небе – остроконечные башенки с затейливыми флюгерами: драконы, саламандры и прочая геральдика. Изваяния горгулий, грифонов и сфинксов – при всей нелюбви к Тверди украшать дома скульптурами местные не брезговали. По стенам – гроздья дикого винограда.