Немного вбок. Рассказы - стр. 4
А тут в столовке, к гадалке не ходи, перловка и шмат мяса. Воины, что.
– Освободим Твердь от нечисти!..
– Гааа!
– Память Ульбрихта первого будет с нами!..
– Гыыы!
Колыхалось море голов. Крепкий запах пота и табака, лязганье железа, бурливое журчание голосов. Верховодил мальчишка. На рыцаря нашего похож, только одет побогаче и лицо понадменней. А позади сопляка-князя выстроились советники – такие продувные рожи, что понятно, кому в карман идет львиная доля казны. Именно они готовят остров к войне. И ни с кем-нибудь, а с… чудовищами Тверди.
– А это что?
Мадлен указала на одноэтажный сарай с одиноким окошком, торчащий на крыше княжьего дворца и элегантный, как бородавка на носу.
– Это, милая, центр управления летающей помойкой. Я, когда в архивах рылся, обалдел: они, оказывается, могут, в случае крайней нужды, менять траекторию этой махины. Последние триста лет этой штукой не пользовались, и слава богам – если каждый князек начнет рулить своим островом, будет у нас натуральный Армагеддон…
– А там? – взмах руки на тонкую острую башню на окраине острова. От одного взгляда на нее начинало подташнивать.
– А это у них парашютная вышка. Оттуда, судя по митингу, завтра повалится десант на проклятую Твердь.
Подумав, мы с Мадлен разделились. Ее не прельщала перспектива рыться в отбросах, а мне – увы, именно это и предстояло. Она пошла по магазинам – исследовать туземную моду. Для доклада по архаике. Ну-ну.
А я отправился виадуки срисовывать. Зря, что ли, старик нас на закорках тащил? Глаза и руки делали свое дело, но и нос я по ветру, конечно, держал. Мне нужен был хороший канализационный слив. А если кто сейчас скажет, что рыться в дерьме это фу, пусть хоть раз проснется и увидит в родном палисаднике висящие на ветках коровьи кишки. Не случалось, нет? Вот и молчите в тряпочку.
Без Мадлен я тут же стал невидимкой – турист-недомерок, каких в городе пруд пруди. Бреду себе, в блокнотик пометки делаю. Тут, на высоте, от ходьбы дыхание частое, устаешь быстрей. Чужой воздух, чужие дела. Воевать они собрались. С Твердью. И хоть бы раз документы спросили – некогда им, война у них на носу.
Часа три бродил. Грифу счастье привалит – вот тебе схемы, вот тебе слепки в памяти: у меня по запоминанию – семь баллов. На окраину забрел. Уже стражников у ворот видать – топчутся, болезные, ни курнуть, ни поссать.
И тут вижу такой отличный, крепкий лючок. Вроде тех, что в городе, но побольше. Слив, хороший такой, а уж вони… Я так тихонечко его ковырнул, приоткрыл, и порошок из коробочки быстренько скинул. Теперь мои подопечные, их примерно миллиард с небольшим, сами работать начнут.
Приоткрыть, сыпануть и тут же закрыть – мои трудяги не выносят кислорода. Зато в дерьме чувствуют себя прекрасно. Лазурное облачко вырвалось из люка – значит, пошел процесс!
У меня аж настроение поднялось. Вечерком пробы взять – и готово. Иду, насвистываю, туземным девушкам улыбаюсь.
Увлекся. Вот было же чувство, такое, знаете, будто кто-то дырку в тебе сверлит. Трое подходят: сами крепкие, плащи синие и глаза споко-ойные. Мне как-то сразу домой захотелось…
– Идем, – говорят.
И наручниками – клац!
Сам я лопух, короче. Меньше рефлексировать надо было.
По дороге Корвина видел. Он меня как заметил, аж с лица сбледнул. И конвоиры мои его срисовали, не сомневаюсь.