Кирие Элейсон. Книга 6. Его высочество Буриданов осел. - стр. 46

– И каким вам видится состояние дел?

Одон горестно вздохнул и заломил ввысь руки.

– Суета, Гуго, одна суета. Ни мне и никому, кроме Господа, не дано право оценивать поступки человеческие. Печаль овладевает моим сердцем всякий раз, когда я вижу, что достойный христианин меняет свою бессмертную душу на тлен этого мира – на золото, на женщин, на власть. Все это преходяще – золото тратится, женщины стареют, а власть отнимается более сильным. Душа же ваша вечна, так зачем вы обрекаете ее на вечные муки своими сиюминутными слабостями?

– У каждого из нас есть дети, которым мы передаем добытое в мире сем.

– Старания похвальны, если они не оборачиваются попранием прав и угнетением жизни других детей. А разве бывает иначе?

У Гуго кончились аргументы, и он произнес спасительное «Аминь». Одон удовлетворенно кивнул.

– Хвалю Господа за то, что вы, ваше высочество, пришли к решению прекратить с Римом бесполезную войну. Ведь вы хотите ее прекратить?

Гуго улыбнулся.

– Да, святой отец, и на коленях перед вами прошу вас помочь мне в этом.

Король опустился на колени перед монахом. Умберто не смог сдержать удивленного вздоха.

– Меч ничто перед словом Божьим, дети мои, а значит, слава и сила короля ничто перед тем, кто истинно служит Христу и вере Его, – с достоинством ответил король. Слова Гуго явно пришлись Одону по вкусу, но он потребовал, чтобы король немедленно встал. Тот еще для верности немного поупирался, но затем смиренно подчинился воле монаха.

– А что, Альберих, несчастный сын, ибо сын блудницы, готов последовать вашему примеру?

– Я не могу ответствовать за него, святой отец.

– Но вы можете проявить инициативу.

– Каким образом?

– Уходите завтра, а мне передайте ваше письмо, в котором будет отражена вся ваша неизбывная любовь к своему христианнейшему пасынку. К тому же Альберих ведь не ответил вам отказом на предложение руки вашей дочери, почему же вы не стали ждать, почему вы так возмутились?

У Гуго не было ответа, он просто развел руки в стороны.

– Эхех, ему не понравилось ваше приданое, – сказал Одон и рассмеялся в третий раз за сегодняшнюю встречу.

– А каковы ваши цели в Риме, святой отец?

– Склониться в молитве перед могилой апостолов Петра и Павла, ваше высочество. Посетить Его Святейшество папу, с которым я, конечно, был знаком ранее, но тогда еще не предполагал, что на его долю выпадет столь ответственная и почетная миссия. Мое сердце полно радости от того, что по воле Господа Рим сделал такой верный выбор. Также думаю навестить моих братьев в монастыре Святого Павла, я привез им кое-что из своей библиотеки и библиотеки аквитанских герцогов, которые по старой памяти по-прежнему поддерживают наше аббатство.

– Альберих также помогает вам?

– Нам помогают все, кто с трепетом произносит имя Господа.

Гуго улыбнулся и попросил вызвать к себе казначея.

– Я постараюсь не выпасть из их числа, святой отец, – сказал король, заканчивая аудиенцию.

Вечером асикриты короля подготовили письмо к римскому принцепсу, в котором Гуго, наступая на горло собственной песне, велел открыть все шлюзы в хранилищах своего елея. В состав хвалебных эпитетов, в частности, попала не слишком удачная фраза fili mi posterum43, а в дополнение к этому римский принцепс, по мнению Гуго, предстал еще «безупречнейшим радетелем Святого престола» и даже «величайшим милесом со времен Великого Карла». Лесть Гуго была карикатурно чудовищной, но всю ее карикатурность мог в полной мере прочувствовать только сам адресат письма. Все прочие, включая Одона, нашли письмо весьма точно отражающим миролюбивые настроения короля. Особенно аббат оценил решение Гуго оставить свое устрашающее «приданое» в подарок Риму. На деле же все эти дорогостоящие орудия, грозно возвышавшиеся посреди лагеря, теперь вязали короля по рукам и ногам. Приходилось принести их в жертву, чтобы поскорей убраться с этого гиблого места, где инфекционные болезни пугали всех с каждым днем все сильнее. Да и в предстоящей погоне за мятежниками эти орудия вряд ли теперь понадобятся.