Кирие Элейсон. Книга 6. Его высочество Буриданов осел. - стр. 45
Вот здесь Гуго овладела привычная для него ярость. Он мысленно уже почти простил нашкодившего поганца Альбериха и готов был с деланным чувством достоинства удалиться, как тот нахально снова дернул его за бороду. Всему войску было объявлено, что при следующем закате солнца его высочество намерен атаковать Рим, вероломным образом прервавший ход мирных матримониальных переговоров.
Поутру пыл короля начал угасать, разум вновь подсказывал, что штурм Рима ни к чему, кроме ослабления его армии, не приведет, но, с другой стороны, должен же он как-то ответить на оскорбление. Король честно пытался найти выход из создавшегося положения, он рад был бы отменить штурм, но не видел повода, чтобы это сделать.
А повод между тем к нему направлялся со всей скоростью, какую только может развить приземистый крепкий мул. В полдень король воскликнул: «Аллилуйя», увидев, что в лагерь на рыжем муле въехал в сопровождении небольшой монашеской свиты Одон Клюнийский.
Аббату прославленного монастыря было уже под шестьдесят лет. Время не щадит никого, даже столь выдающихся личностей, дороги и хлопоты иссушили его лицо и фигуру, ежедневное чтение книг сломало зрение, а пение монахов и любовь к органной музыке подпортило слух. Но благословенный огонь в душе этого старца еще не иссяк, он не уставал колесить по европейским дворам, просто все чаще ему теперь требовалась помощь посторонних.
Король с аббатом, по обоюдному согласию, не стали прибегать к напыщенным словам приветствий, а вместо этого просто дружески обнялись, ведь они знали друг друга уже более двадцати лет. В память о встрече в похожей ситуации Гуго предложил монаху сыграть в шатрандж, однако святой отец отказался.
– Увы, ваше высочество, мои глаза уже напустили в себя слишком много тумана, чтобы я мог разглядеть фигуры. К тому же вы теперь, я полагаю, настолько искусный игрок, что вам будет неинтересно одерживать верх над немощным стариком.
Гуго от души рассмеялся и повел Одона к себе в шатер. Там в присутствии ближайшей свиты он в красках и, конечно, со своей позиции поведал аббату о последних событиях. В его изложении Альберих предстал перед Одоном в образе хитрого демона, требующего продолжения войны, а поступок брата короля совсем немного уступал по своей мерзости предательству Иуды. Сам же Гуго, по его собственным словам, в данной ситуации являлся не более чем жертвой, обманутой всеми, и несчастным отцом отвергнутой невесты.
– А эти башни, которые я – благодарение Богу! – еще могу разглядеть, являются приданым для вашей дочери, не так ли? – сухой смех монаха походил на треск маленьких сучьев, сгорающих в огне.
– Ну а как я должен был еще ответить на вылазку Альбериха, стоившую жизни сотне моих дорифоров? – Гуго для придания вопросу надлежащей глубины намеренно завысил свои ночные потери.
– Ну да, и все эти орудия смерти вы нашли сегодня поутру на берегу Тибра, а не тащили за собой из Терни, – Одон вновь рассмеялся. – Не старайтесь, ваше высочество, я же иду с севера, и по пути мне встретились дружины вашего брата и Беренгария. Дополнив их рассказ вашей версией, я теперь достаточно ясно представляю, что произошло этим летом в Италии. Для полноты картины мне не хватает только рассказа Альбериха, но я надеюсь этот пробел восполнить уже завтра.