Голуби в берестяном кузове - стр. 20
– Это не огневая машина, Светослав, это союзник, – ответил полянин. – Также как ты и я… И если я тоже решу идти на север, я верю, что ты выслушаешь меня. Погоди, я не представил тебе Ога!
Светослав посмотрел с удивлением в направлении, куда ему указывал рукой Ольсинор. Там, в пятне света на столе, сидело что-то похожее на букашку. Но если начинать присматриваться, то можно было уловить очертания чего-то необычного. Князь прищурился. И усмехнулся, вскинув глаза на Ольсинора.
Явно недовольный магнод, сложив руки на груди, сидел на краю столешницы и хмуро смотрел на князя, который опять принялся разглядывать его, прищурившись и сморщив нос.
– Не стоило, Ольсинор, – проговорил Ог. – Не все обладают величием, чтобы принять малое во внимание.
Он говорил достаточно громко, хотя что удивляться – гудение большого жука мы ведь тоже слышим. А Ог обладал прекрасным баритоном. И поэтому Светослав его расслышал очень хорошо. Он улыбнулся. Поморщился и опять улыбнулся, теперь растерянно.
– Значит, Ог, – произнёс Светослав. – Ну, что ж… пожалуй, ты убедил меня, Ольсинор. Надо меняться. Вот и внук вперёд меня понял важность союза с драконами. Но… мы-то остались, нам ждать их возвращения и держать осаду, – тихо добавил князь. – Крепость готова к осаде. Много народу сюда всякого пособралось, да только воинов мало.
– Поляне идут вам на помощь, князь.
Светослав кивнул. Сейчас особенно было заметно, что горе сильно надломило князя, и усталость и отчаяние одолевали его. Так всегда, когда теряешь самое дорогое, теряется смысл, хочется уйти, удалиться от всего. Но он держится изо всех сил, стараясь не показать своей слабости.
– Ты знаешь, Ольсинор, отправил я по заимкам клич, справил отряды малые, которые бы словно из-под земли появлялись бы перед погаными и терялись вновь, будто их и не было. Чтобы было им на нашей земле нерадостно, чтоб горела она у них под ногами! Очень мне в том помогли пещерники, много ходов тайных они знают.
– Хорошая мысль! Пусть боятся и ждут смерть из-за каждого поворота… Замечательно!
– Игорь придумал то, мне же довелось лишь исполнить его волю уже после смерти. Много мы об этом с ним толковали… Он и по лесам нашим везде тайники сотворил с оружием, – хоть и остра ещё была боль, но в разговоре и заботах князь забывался. – Дундарий, со стен известий не приносили?
Домовой выглянул из-за двери и помотал головой. Князь встал.
– Все готово, Ольсинор. Хоть и не можем мы выйти в поле и сразиться, слишком много женщин и детей собралось в крепости, но отпор дать в наших силах. Крепость стоит на обрыве, с этой стороны к нам не подойти, стены крепки, запасы хорошие сделаны, воды вдосталь. Сколь отпущено нам сил, будем ждать подкрепления, оборону держать, а как драконы придут – выйдем… А там уж в честном бою пускай решится, кому жить на этой земле!
Стали слышны крики на улице. Князь быстро подошел к окну и распахнул его настежь. Люди бежали к крепостной стене. Раздался вопль Завеи. Дундарий вбежал в залу, крича:
– Мёртвые, князь, в доме!
Воин в кольчуге поверх меховой куртки вбежал и сходу крикнул, остановившись на пороге:
– Поганые под стенами, князь!
– Мёртвые?! Кто ж их поднял-то? Ну да стало быть пришли, – проговорил Светослав и уже громче добавил: – Иду, Алекша! До рассвета выстоим, ребятушки, значит, ещё поживём, родные! – крикнул он воину, позади которого показался осклизлый остов мертвеца.