Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - стр. 29
Вспоминая высокие оценки писателя, делая реверансы его гениальности, в действительности книга И. М. Нусинова в целом, а особенно указанная статья, наполнены ядовитыми, зловещими инвективами. Разбирая в основном «Пушкинскую речь», литературовед обвиняет Достоевского в умышленном искажении Пушкина:
Достоевский претендовал на возвеличение Пушкина, на его глубокую и объективную оценку. Но он лишь исказил и унизил Пушкина.
Достоевский претендовал на роль защитника народа и прокламировал необходимость следования интеллигенции за народом. Но он, по существу, лишь содействовал углублению разрыва между интеллигенцией и народом.
Достоевский претендовал на возвеличение русской женщины, но он исказил положительный характер Татьяны и унизил русскую женщину.
Достоевский обрушился на «западников-подражателей» (Страхов) и провозгласил самобытность консерваторов. Но он сам в своей речи выступил как подражатель140.
Повторяя слова о гениальности Достоевского, И. М. Нусинов совершенно не оставляет писателю возможности оправдаться, обрушивая на него целые ярусы идеологических обвинений всем своим умением трибуна Коммунистической академии и Института красной профессуры:
После революции 1905 года Мережковский, ссылаясь прежде всего на «Бесы» Достоевского, провозглашал его «Пророком русской революции».
После Октябрьской революции также еще находились такие почитатели Достоевского, которые, ссылаясь на только что приведенные и на аналогичные высказывания Достоевского, говорили о нем, как о явлении пророческом.
Но эти последователи Достоевского сильно напоминали Маргариту, которая, слушая Фауста, была наивно уверена, что пастор говорил то же самое, только иными словами.
Надо ли доказывать, что все эти поповские разговоры об изреченном Достоевским «окончательном слове великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по христову евангельскому закону» – ничего общего не имеют с путями и сущностью нашей революции?
Надо ли говорить о том, каким ничтожным и жалким является это «окончательное слово» в сравнении с тем подлинно великим словом, которое было возвещено всему миру Сталинской Конституцией?
И не в том только дело, что Достоевский не поднялся до понимания будущего русского народа, той всемирно-исторической роли, которую русский народ играет как ведущий народ первого в мире Союза Социалистических Республик. Достоевский не понимал его прошлого.
Пушкин же действительно обнаружил глубокое понимание других народов и всем своим творчеством, в особенности своей интерпретацией образов мировой литературы, сказал новое слово в мировой культуре. Но Достоевский низводил его новое слово к старым, избитым, ханжеским повторам христианских проповедей.
Достоевский при этом совершенно замалчивает, в какой мере Пушкин-материалист, Пушкин-атеист чужд был православных добродетелей.
Пушкин многократно в своей поэзии издевался над всеми столь чтимыми Достоевским христианскими догмами…