Больше не твои. После развода - стр. 5
Выдержав стойкий взгляд Рамиса, я все же перевожу взгляд в камеру и натягиваю улыбку. Пара щелчков, и фото на память сделаны — и со мной, и с друзьями Селин.
Разрезать торт я доверяю профессионалам, а сама отхожу в сторону подальше от дочери. Они с друзьями завороженно смотрят на яркий блестящий торт, особенно, когда его разрезают, и из слоев торта начинает вытекать сладкая вишневая начинка.
Наверное, это очень вкусно, но мне точно и кусок в горло не полезет. Меня вновь начинает знобить. В глазах поминутно то темнеет, то становится очень влажно. Я понимаю, что это последние минуты моего спокойствия — уже завершилась развлекательная программа, дети вот-вот доедят торт и…
И я останусь наедине с Валиевым. Со своим бывшим мужем.
Боже.
Где я повернула не туда?
Я не просила его появляться в нашей жизни. Я не давала о себе знать. Я просто молча воспитывала нашу дочь, а Рамиса видела только в самых страшных снах. Ни за что не поверю, что в нем проснулись отцовские чувства, ведь такие, как он — чувствовать не умели. Совсем ничегошеньки. Даже боль была им незнакома.
…Последними кафе покинула семья Зои Акчуриной, с которой Селин дружила в садике. Пока Зоя и Селин обнимаются, мы перекидываемся с Розой несколькими фразами. С мамой Зои у нас были хорошие отношения, она даже иногда забирала Селин вместе с Зоей к себе домой, пока я работала в кафе допоздна.
— Спасибо, что пришла помочь с детьми, — благодарю Розу.
— Да что ты, праздник получился замечательным!
— Зое все понравилось? — спрашиваю с надеждой.
Ответ Розы я уже не слышу, потому что моя голова забита совсем другим. Где-то рядом находится мой бывший муж, я чувствую, как от его взгляда прожигает лопатки, и это не дает мне покоя.
Когда кафе опустевает, Регина понимающе уводит Селин в нашу детскую комнату. Вместе с ними в качестве надзирателя направляется человек Рамиса, и мне хочется взвыть: неужели у нас нет ни единого шанса на побег?
Пока официанты уходят убирать двор кафе, я отрешенно опускаюсь на первый попавшийся стул и слушаю за спиной неторопливые шаги. Они звучат в такт моему сердцу, которое также спокойно бьется и больше никуда не бежит, как раньше — в мои восемнадцать.
Но стоит Рамису только прикоснуться ко мне, как я тут же подскакиваю со стула и отшатываюсь в противоположную сторону.
Падает стул и переворачивается стол, бьется посуда и вконец разбивается мое доверие к этому человеку.
— Не трогай меня! Не трогай, ладно?! — произношу чуть истерично.
— Успокойся, Айлин.
Рамис.
Мой жестокий муж. Бывший муж. Он срывает все маски и оголяет мой истинный страх к нему.
— Со мной нельзя как раньше, Рамис.
— Я понял.
— Нет-нет, ты ничего не понял! Ты наплевал на нас всех, Рамис. Ты наплевал, а теперь вернулся. Для чего? Скажи мне: для чего?!
— Давай поговорим, Айлин. Сядь.
Оглянувшись за плечо, я ловлю на себе напряженные взгляды нескольких амбалов. Они стоят за дверью, чтобы не пугать мою дочь, но чтобы испугать меня.
Регина выходит на звук, но я убеждаю ее, что все хорошо.
Все хорошо, несмотря на разбитый графин, испорченную дорогую посуду и поломанную ножку стола.
— Сядь, — командует муж. Бывший, конечно же.
Я ставлю стул на место и внутренне сжимаюсь, когда Рамис приближается ко мне чересчур близко, но останавливается возле рухнувшего стола и поднимает его. Он безнадежно сломан, придется вызывать мастера.