Бестиарий - стр. 5
Тимур пропускал контрольную по геометрии, но ему было всё равно.
Дача знакомого находилась в такой глуши, что от автотрассы пришлось долго трястись по гравийке, рискуя застрять в глубокой жёлтой от глины луже. Откуда у отца взялась неплохая машина, Тимур не спрашивал. Взялась и взялась. Отец был из тех людей, которые берут то, что им нужно. Ворот у садоводства ожидаемо не оказалось. Несколько домиков были в плачевном состоянии, видимо, давно заброшены. Другие выглядели ненамного лучше: редко какие из бруса, в основном из изгрызенных железнодорожных шпал, насыпнушки. Из ветхих стен сыпался чёрный шлак, словно лилась гнилая кровь. Лишь пару раз мелькнули свежевыкрашенные окна и крылечки, которые стыдились щеголеватости перед ободранными домами-соседями. Да попался новенький забор, чьи сосновые доски сияли начищенной латунью на фоне всеобщей серости и черноты.
Садоводство располагалось на склоне довольно крутого холма, и дом знакомого находился ниже всех, у границы леса. Хозяин не потрудился выставить хоть какой-то заборчик, чтобы отделить свою собственность от природы. Домик был крошечный, состоящий из одной комнаты с печью, условно делившей помещение на кухню и спальню. Покосившейся верандой пользовались как складом рухляди. На чердак из тесных сеней вела крепкая лестница. Хозяин, высокий, согбенный, жилистый, резкий, жил в доме круглый год. Отец звал его по имени-отчеству.
После короткого знакомства Тимура выгнали в условный двор. Мужикам надо было поговорить без лишних ушей. Во дворе Тимуру даже поживиться было нечем – хозяин не жаловал огородничество. Когда-то сформированные грядки почти ушли в землю, как заброшенные могилы. Сходство дополняли первые одуванчики, облепившие бывшие грядки. Тимур уселся на солнце под поленницей. И, видимо, задремал.
– Пошли в лес.
Отец кивнул сонному Тимуру и, не дожидаясь ответа, свернул за домик на тропинку, уходящую в густой хвойный лес. Они пришли на небольшую полянку, залитую травой. Отец остановился и прислушался. В знойном мареве стрекотали кузнечики, свистели птицы.
– Бери. Подержи, почувствуй его.
Отец протянул Тимуру пистолет. Тяжесть была непривычной, пистолет приятно оттянул руку.
– Он настоящий?
– Конечно. Я научу тебя стрелять. Смотри.
Отец забрал пистолет и показал, как надо стоять, как целиться. Потом снова кивнул Тимуру. Держать на весу пистолет было неудобно, но Тимур старался зафиксировать руку так, чтобы мушка находилась ровно по центру между двумя краями целика. Мишенью он выбрал одинокую тонкую березку, стоящую на краю полянки.
– Дыши ровно, через нос. Курок спускай не резко, плавно, будто масло пальцем загребаешь.
Тимур выстрелил. Березка охнула, её ствол ободрала пуля, обнажая из-под белой бересты розоватую плоть. Отдача чуть не повалила Тимура, он выпустил пистолет из руки, оглушенный.
– Вот везёт новичкам, сразу попал.
Довольный отец потрепал его по затылку.
– Только никогда не бросай оружие без нужды. Поднимай, сейчас покажу, что ты сделал неправильно.
Тимур прилаживал пистолет в ладони, стараясь приспособить её как можно выше на рукояти, прижать четыре пальца прямо под пусковой скобой. И в какой-то момент он почувствовал, что слился с оружием, словно оно выросло на нём. Плотный тёплый металл ласкал ладонь, пальцы гладили его. Но держать крепко руку Тимур не смог, поэтому несколько раз промазал и устал.