Бестиарий - стр. 7
– Да как же так-то? Я-то думала, что выпустили его, что теперь все нормально будет, – завыла бабушка, но умолкла, когда внук жестко цыкнул.
Она только сейчас увидела, как Тимур похож на деда, её покойного мужа, – не внешне, а повадками, взглядом. И путь внука очертился перед ней очень явственно. Она закрыла глаза, пытаясь хоть на время отгородиться от реальности, в которой для неё больше не осталось надежды.
Сам Тимур с большим удовольствием наблюдал, как производится обыск. Он видел только в фильмах, на деле оказалось другое – долго и муторно. Тимур не думал, что в их крошечной квартирке можно было так долго искать. И так тщательно прятать. Полицейские нашли сверточек с захудалыми золотыми украшениями (дутое кольцо и мелкие серёжки цветочной формы), которые бабушка спрятала много лет назад, когда её сын первый раз пришёл из колонии. Тогда бабушка грешила на него, что нашёл и продал. Но, как оказалась, она сама запамятовала, куда сунула.
– Это моё обручальное кольцо, – пояснила она. – Когда мужа моего в колонии убили – да, убили, я знаю, вовсе не от сердечного приступа помер, я колечко сняла. Да и пальцы распухли к старости. А серёжки мне муж дарил на рождение сына, тоже золотые. Как сына в колонию посадили за убийство, я, значиться, и сняла их, потому что не обеспечила должное воспитание. Не заслужила я золота.
Но полицейские искали, разумеется, не бабкины украшения.
– Вы знаете, где спрятано оружие?
– Оружие? – как бы изумился Тимур. – Не было у отца оружия, я не видел, он не приносил.
– Вы не имеете права с мальчиком разговаривать, он несовершеннолетний, я опекун, я, меня и спрашивайте! – закричала с дивана бабушка, встрепенувшись.
– Спрашиваем мы не мальчика, а именно вас: где оружие?
– Нету.
– Значит, ищем дальше.
Тимуру не дали разглядеть все подробности, перегоняя из помещения в помещение под надзором члена обысковой группы. Силовую поддержку представляли два парня в форме Росгвардии, автоматы они держали профессионально, не выпячивая, но так, чтобы можно было дёрнуть их в любой момент. Тимур слишком близко подошёл и слишком откровенно приглядывался к оружию, что не понравилось парням.
– Три шага назад, – сказал один из них.
Тимур был вынужден отойти к двум соседям, которых привлекли в качестве понятых. Те, размечтавшиеся получить криминальные впечатления, которые можно разнести по всем знакомым, быстро заскучали, но уйти уже было нельзя. Скудная обстановка квартиры рушила сериальные представления о том, как роскошно живут преступники. Обычно бабушка никого не пускала в квартиру, кроме одной подружки юности, перед которой таить было нечего – она всё знала. Общаться любила, но на лавочке во дворе, в клубе ветеранов, на садоводческих выставках, только не дома. Тимур не водил никого в гости. Обыск вывернул наружу жалкое существование одинокой старухи с трудным пацаном. Под насмешливыми, внимательными и равнодушными глазами их одежда превратилась в тряпьё, мебель – в развалюху, даже посуда поворачивалась полицейским сколами и трещинами, а на линолеуме яркий рисунок затёрся до состояния изношенной половой тряпки.
Тимур был оскорблён и наливался яростью – против суетливой бабушки, против ухмыляющихся соседей (вот тому алкашу надо машину поцарапать), против дотошных полицейских. И даже против отца, который снова их бросил, оставив разгребать свои делишки. И, главное, не успел до конца рассказать сыну, как заставить себя не только бояться, но и уважать. Тимуру на самом деле было неизвестно, где пистолет, который он уже считал своим. Может, у его приятеля на глухой даче. Но, разумеется, Тимур о нём никому не рассказал.