Берегись: я твой - стр. 5

Всю следующую неделю я думал о Лизе. Я страшно злился на себя оттого, что не понимаю, что со мной происходит. У меня были догадки, но я отметал их, боясь впустить эту мысль в своё сознание. И всё же я прислушивался к себе, нарочно вызывая воспоминания. Вот она кладёт ладошку мне на предплечье, чуть сжимая. Поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку на прощание, а я чувствую запах её сладких духов. Удивительно – никаких похотливых мыслей. Только очень хочется снова идти с ней рядом, разговаривать обо всякой ерунде, что приходит на ум. И поглядывать украдкой.

Моё врождённое любопытство не давало покоя, хотелось непременно увидеть Лизку ещё раз в более благодушной атмосфере и при иных обстоятельствах. Проторенной дорожкой подошёл к её квартире, из которой доносились звуки русского рока. Открыла дверь, стоя с книжкой в руке:

– Вот, читаю душеполезную литературу, – и это вместо приветствия.

– Что там у тебя?

– Учебник по тактике выживания в тоталитарных системах с элементами магического мышления.

– Ч-чего?

– «Гарри Поттер и Дары Смерти».

– Одобряю! – рассмеялся я.

– Тогда входи, – и улыбается. – Я как раз собиралась выпить вина.

Я рассматривал её комнату, она осталась почти такой же, какой я её помнил из детства. Сплошные полки с книгами и почти ничего девчачьего. Вдруг глаз зацепился за знакомый корешок – потрёпанный, зелёный. Такой же томик я в своё время брал в библиотеке. И ещё один, с золотыми вензелями. Мы читали одно и то же, лёжа на своих кроватях в разных концах города. Лиза принесла фрукты, орешки и начала зажигать свечи.

– Если б знал, что иду на свидание, принёс бы цветы, – пошутил я.

– Ничего, подаришь в следующий раз.

Тем вечером Лизка уснула, доверчиво уткнувшись носом мне в плечо. Я смотрел, как на её шее бьётся голубая жилка, и не верил, что это та самая надоедливая девчонка из детства, которую десять лет назад приходилось с досадой провожать до дома, потому что она боялась то ли темноты, то ли собак. Я сидел и не смел шелохнуться, чтобы не потревожить сон.

Я написал ей, и она согласилась встретиться. Москва, какое-то кафе. Шум приглушённый, но назойливый. Лизавета пьёт кофе и сверлит меня взглядом. Недовольна и рассержена, словно кошка, которую потревожили во время сна. . Я счастлив, что вижу ее, и от этой мысли кровь стучит в висках густым, тёплым пульсом. Наверное, даже смогу дотронуться до Лизкиной руки, если она станет чуть более умиротворённой. Я настолько рад моменту, что люди, снующие около нас и задевающие мой стул, вызывают лютую злость за то, что мне приходится отрывать взгляд от её лица.

– Два года… Я думал, ты не придёшь.

– Таки пришла. А ты какой-то напряжённый.

– Просто многое хочется сказать.

Хмыкает в ответ. Я не могу перестать улыбаться. Радость от встречи распирает меня изнутри настолько, что хочется кричать об этом с вершины самой высокой горы.

– Давай пообедаем? Я заказал пасту.

– Ну давай. А то непонятно – молча глядеть на тебя, что ли.

– Ладно, не злись, – я примирительно и осторожно дотрагиваюсь до её запястья.

Бровь у Лизки вопросительно поднимается, но руку не убирает. Значит, возмущение больше напускное, нежели истинное.

– Я имею право злиться, – она говорит это весьма безразличным тоном.

– Я тебя понимаю. Я тебе так рад, Лиз, – я даже не пытаюсь скрыть вырывающиеся наружу эмоции.