Берегись: я твой - стр. 2
– Э, малой, иди покурим. У нас тут винчик есть, можем налить.
Пришлось подойти, закурили. Вяло следя за каким-то бессмысленным базаром, уже собираясь уходить, я увидел Лизу. Идёт быстрым шагом, что-то ворчит в телефонную трубку. Брови сдвинуты, платок съехал с тёмных волос, снег летит в лицо.
Про неё все говорили – красивая. Всё то, за что в детстве её дразнили, теперь набрало красок и расцвело. Правильные крупные черты лица, яркие губы. И довольно выдающийся нос с горбинкой. Именно он не давал назвать её красоту канонической, внося какое-то противоречие всей красоте её лица. А именно он и притягивал взгляд.
– Оп, смотри, какая тёлочка!
– Малой, это ж твоя подруга – позови, пусть подтягивается, – ухмыльнулся тот, что был пьянее своего товарища.
– Да это ж Лиза, пацаны, чего её звать, пусть идёт себе.
– А мы ж ничего плохого не сделаем, побазарим только, винишком угостим, по-порядочному, всё как у людей.
Как бы плохо я ни знал Лизку, но понимал прекрасно, что «по-порядочному» у неё выглядит несколько иначе.
– Эй, киса, иди к нам! – позвал один из них, не дождавшись действий от соседа.
«Пусть только идёт мимо», – пронеслось в голове. Но Лизка как раз нажала «отбой» на телефоне и остановилась прямо напротив нас, презрительно изогнув бровь. Господи, ну всё как в детстве – обязательно сунет нос куда не надо. Вот чего ради переться сюда, я ведь даже не смогу её защитить?!
– Привет, Лиз! Иди домой, не обращай внимания! – я хотел дать понять, что тут опасно.
– Женя?! Привет! Это твои друзья?
– Соседи. Иди, Лиз.
– Киса, расслабься, чё серьезная такая? Давай вина выпьем, подобреешь? – продолжал приставать тот, кто позвал.
– А ты, малой, чё её спроваживаешь? Боишься, что ли? Так ты не бойся, мы нормальные ребята, – обратился ко мне второй.
Горячева хмыкнула, резко развернулась и зашагала прочь. Тут тот, что постарше и агрессивнее, встал и со всего маху ударил мне по лицу. Боль в голове взорвалась искрами. Я упал от неожиданности.
– Ну и какого хрена девку спугнул, мудак?
Я попытался встать, но второй пнул в солнечное сплетение. Воздух с хрипом вырвался из груди. Драться я не умел, испугался, стал задыхаться и хрипеть. Лёгкие будто склеились. Радовало одно – Горячева не стала свидетелем моей трусости и слабости. Меня пофутболили ещё немного, прежде чем окно на первом этаже открылось, и бабка начала кричать, что вызвала милицию. Эти двое, матерясь и шатаясь, побежали. К счастью, в противоположную сторону от Лизки.
Я всё ещё не мог дышать, но попробовал подняться. В глазах темнело, и я решил полежать немного и пойти домой, но увидел прямо над собой её лицо. Лиза склонилась, испуганно прижав одну руку к своим губам. А вторую подложила мне под голову.
– Женя!
Говорить я ещё не мог, поэтому просто сжал её пальцы своей рукой – мол, всё хорошо, не поднимай шума.
– Не можешь дышать? В «солнышко» попали?
Я кивнул.
– Садись на лавку. Пытайся дышать, сейчас получится.
Я выдавил из себя экономное «ща» и поднялся. Почему она вообще вернулась, услышав драку? Нормальных девчонок такие вещи должны пугать. По крайней мере, в тех книжках, которые мне доводилось читать, барышни регулярно падали в обморок в изящном полуобороте, едва только кто чихнёт не в ту сторону… И место у нас такое, прямо скажем, не из спокойных – на прошлой неделе пьяный сосед свою жену избил – весь городок наш гудел сплетнями. Меня страшила догадка о том, что она увидела мою трусость ещё до того, как ушла. Может, просто не могла пройти мимо? Это предположение обжигало сильнее прочих: увидела хамство – встряла, увидела меня, расквашенного на земле – подошла. Без расчётов, без взвешивания рисков. Очень наивная смелость для её возраста. Видимо, это какой-то внутренний компас, который указал на «надо», а не на «безопасно». Это не только обескураживало, но и задевало меня – в моём мире выживал тот, кто умеет гнуться и притворяться.