Анна Павлова и священный рубин - стр. 9
– Ладно, – буркнула она еле слышно, но Ирина заметила ее неудовольствие и тут же радостно предложила:
– А еще купите себе пирожных, эклеров. Как вы любите.
«Вот ведь лиса, – сдерживая глупую довольную улыбку, подумала Вера Яковлевна. – Ко всем подластится».
– Вера, Толик из школы вернется, покормите его, пожалуйста. Надеюсь, этот противный мальчик из ячейки К5 не побьет его снова. – Семейство проживало в новом доме Наркомфина, в котором в свете современных веяний вместо квартир имелись ячейки. Дом был спроектирован в духе современных веяний, в квартирах не было полноценных кухонь, были маленькие спальни, зато большие, просторные гостиные. – Если этот хулиган не отстанет от ребенка, придется Толика из школы встречать, – вздыхала Ирина.
– Может, пойдете с родителями его побеседуете? – предложила Вера, хмуро глядя на невестку.
– Да что вы, Вера. Вы же знаете, что там случилось, – переходя на шепот, проговорила Ирина: слышимость в доме была ужасающая. – На прошлой неделе у мальчика отца арестовали, как можно туда ходить? Нет, нет. Лучше уж Толика из школы встречать. Ну, я побежала. – Легко целуя Веру в щеку, Ирина попрощалась и, прихватив сумочку и перчатки, выпорхнула из дома.
– Попрыгунья-стрекоза, – пробормотала ей вслед Вера.
Ирина спешила на репетицию в самом прекрасном настроении. Происходящие в их многоквартирном доме неприятности ее не беспокоили. Женская интуиция подсказывала Ирине, что Зиновию Яковлевичу ничего не грозит. Ее муж был человек невыдающийся. Совершеннейшая заурядность во всем. Бесталанный, некрасивый, зато усердный и преданный. Кому? Начальству. Партии, Родине, любому, кто накормит, приголубит, приютит, приласкает. Такие, как Зюся, не тонут. В этом Ирина была уверена.
Ирине было уже около тридцати – сколько точно, она никому не сообщала. Но походка ее была по-прежнему по-девичьи легкой – спасибо профессии, – осанка гордой, талия тонкой. По прибытии в Москву она без труда устроилась на работу в Большой театр: все-таки имя Павловой гремело по всему миру, и тот факт, что она танцевала в труппе великой балерины, сослужил ей хорошую службу. Ее приняли в театр, и поначалу у нее даже бывали небольшие сольные партии, но что-то не сложилось. В примы она не вышла. Кто-то считал, что ей не хватило трудолюбия и целеустремленности, а кто-то – что таланта. Но Ирина не горевала, ей хватало успеха не на сцене, так в жизни. А что за радость всю жизнь у станка простоять? Нет уж, увольте, в жизни и помимо сцены существует масса удовольствий. И Ирина в полной мере жизнью наслаждалась, хотя, конечно, иногда сожалела о покинутом Париже и о немолодом французском бароне, с котором познакомилась когда-то на корабле, а потом встречалась несколько раз до приезда Алексея. Но жизнь сложилась как сложилась, и в Москве люди живут.
После репетиции Ирина с подругой Шурочкой Весловой отправились к портнихе, затем в ресторан с одним хорошим знакомым, потом снова в театр. Домой Ирина вернулась поздно, весь дом уже спал. Выпив на кухне простокваши, заботливо оставленной ей Верой, Ирина, счастливая, легла спать. День прошел чудесно.
Засыпая, Ирина со счастливой улыбкой вспомнила, как во втором акте наступила на ногу противной задаваке Лиле Арнаутовой и как у той лицо скривилось.