Звёзды бездны. Зенит и Горизонт - стр. 5

Ночь в каюте принесла тот же сон. Океан приблизился, его голоса звучали яснее, вплетаясь в её дыхание. Артада проснулась, сердце колотилось, и она поняла – Бездна была не только за окном. Она жила в стенах «Зенита», в её голове, и Велан, со всей его властью, не мог её заглушить. Взгляд упал на потолок, где лампа мерцала, слабая, как звезда в бурю. «Что ты прячешь?» – мелькнула мысль, и она не знала, к кому этот вопрос – к станции, к Бездне или к человеку, что держал её в клетке своих правил.

Касир шагал по коридору «Горизонта», и каждый шаг отзывался глухим звоном в металле под ногами. Станция была старой – ржавчина проступала на панелях пятнами, будто шрамы, а свет ламп дрожал, словно не решаясь гореть ярче. Тишина здесь была густой, почти живой, она заглушала слабый гул систем, и Касир ловил себя на том, что вслушивается в неё, как в шёпот ветра. Это место отличалось от «Келесты» своей пустотой, своей глубиной, цепляющейся к мыслям.

Он вошёл в наблюдательный отсек, где Ирэн уже стояла у терминала. Её механическая рука – стальное сплетение проводов – двигалась с мягким щелчком, вводя команды, а лицо оставалось неподвижным, как маска. Но Касир заметил, как дрогнули её губы, когда он приблизился, – тонкий намёк на напряжение.

– Не опоздал, – сказал он, садясь в кресло, и лёгкая насмешка скользнула в голосе, привычная, как броня.

– Садись, – ответила она, не поднимая глаз, голос низкий, с хрипотцой, будто стёртый годами. – Данные ждут.

Касир бросил взгляд на экран. Бездна смотрела в ответ, её нити света струились, медленные и живые, как жилы в теле космоса. Он привык к её виду, но сегодня в её глубине мелькнуло нечто новое – холод пробежал по спине, острый, как игла. Может, это сны, подумал он, потирая шею. Сияющий океан, являвшийся ему с «Келесты», жил в памяти, зовущий и тревожный.

– Задумался? – Ирэн посмотрела на него, глаза её сузились, будто искали в нём трещину.

– Всё в порядке, – ответил он, добавив насмешки, чтобы скрыть беспокойство. – Просто гадаю, долго ли она будет спать.

Она выпрямилась, механическая рука замерла, издав тихий щелчок.

– Она не спит, Касир. Она ждёт. И наша работа – не дать ей повода дождаться.

Он кивнул, но слова оставили осадок, тяжёлый, как ржавчина на стенах. Ждёт. Это звучало слишком осмысленно для аномалии. Касир отвернулся к экрану, заставляя себя вникнуть в цифры – частоты, спектры, контур. Всё было ровно, но дрожь под ногами шепталась, тонкая, как нить, натянувшаяся в тишине.

В отсеке были ещё двое – мужчина с землистым лицом и женщина с пальцами, порхавшими над клавишами. Они не поднимали глаз, не нарушали тишину, и их молчание было холодным, как металл станции. Касир глянул на Ирэн, но она уже погрузилась в работу.

– Они всегда такие? – спросил он, кивнув в их сторону, голос его прозвучал громче, чем он хотел, и эхо отскочило от стен.

Ирэн не обернулась.

– Какие?

– Безмолвные. Будто их выключили.

Она помолчала, и Касир решил, что ответа не будет, но затем она сказала:

– Здесь не говорят зря. Они знают своё дело. Как и ты должен.

Тон её был ровным, но острым, как сталь в её руке. Касир пожал плечами, скрывая раздражение, кольнувшее грудь. Он не любил, когда его обрывали, но Ирэн была права – он должен был смотреть. Только мысли ускользали, цепляясь за Артаду. Её лицо всплыло в памяти – острые скулы, спокойный голос, спрашивавший о звёздах на базе. Тогда он отшутился, но теперь этот вопрос резал глубже.