Звёзды Бездны: Начало пути. Горизонт и Зенит - стр. 24
Дверь отсека маячила впереди, её поверхность, испещрённая трещинами, хранила кодовый замок, чьи кнопки покрылись коркой грязи, а слабое мигание красного огонька предупреждало о запретной границе, охраняемой страхом. Артада опустилась на колени, её пальцы, исцарапанные от долгого пути, скользнули по замку, оставляя пятна крови на холодном металле, и она вставила щуп в щель, высекая слабые искры из проводов, скрытых под панелью. Дыхание её дрожало от напряжения, пар вырывался изо рта, растворяясь в холоде, и она ощутила, как кристалл в ладони вспыхнул ярче, его жар обжёг кожу, словно отзываясь на её решимость.
Замок щёлкнул, его механизм сдался с протяжным стоном, и дверь отворилась, выпуская поток холодного воздуха, пахнущего пылью и временем, резким и острым. Отсек встретил её темнотой, его низкий потолок давил на плечи, а пол, усеянный обломками, скрипел под её ступнями, оставляя следы в слоях серого налёта, осевшего на плитах. Ящики громоздились вдоль стен, их ржавые края гнулись под тяжестью прошлого, и слабый свет Эридана-7, пробивавшийся сквозь трещины, отражался на металлических поверхностях, рисуя дрожащие блики, танцующие в углах. Артада шагнула глубже, её дыхание оставило пар в холоде, тут же растворившийся в мраке, и взгляд её упал на древний проектор, стоявший в углу, одинокий среди обломков. Его корпус, покрытый выцветшими символами, потрескался от времени, а линзы, запотевшие от сырости, мерцали слабым светом, оживая под её прикосновением. Она опустилась на пол, её колени коснулись холодных плит, оставляя следы в пыли, и пальцы, дрожащие от напряжения, надавили на кнопку, высекая треск из старого механизма, резкий и пронзительный.
Свет проектора вспыхнул, его лучи, дрожащие и неровные, озарили стены, и образы Эриданцев возникли перед ней, их высокие фигуры в струящихся мантиях заполнили отсек, отбрасывая тени на ржавые панели, изломанные и глубокие. Лица их, полные надежды, сияли в мерцающем свете, глаза сверкали решимостью, а голоса, мелодичные и переливчатые, звучали на древнем языке, наполняя воздух нотами, от которых сердце Артады сжалось в груди, пульсируя в такт их словам. Они говорили о звёздах, о мирах, возведённых их руками, о силе, спрятанной в глубинах космоса, и она замерла, вглядываясь в их черты, высеченные светом, чистые и ясные. Кристалл в её ладони слабо мерцал, отражая проекцию, его тепло пульсировало в такт их голосам, и она шепнула, голос её дрогнул, растворяясь в холоде, полный благоговения:
– Вы были такими сильными. Почему вы её не остановили?
Образы дрогнули, свет проектора мигнул, и лица Эриданцев исказились, их глаза расширились от ужаса, а голоса, мелодичные и чистые, оборвались резкими воплями, пронзившими тишину, острыми и надрывными. Тьма хлынула на них, её нити, извивающиеся и густые, поглотили города, чьи шпили рушились в багровом сиянии, и крики их, полные отчаяния, эхом отразились от стен отсека, пронизывая её кости. Артада стиснула кристалл, его края врезались в кожу, оставляя красные полосы на ладони, и слёзы текли по её щекам, оставляя дорожки в пыли, осевшей на лице, солёные и горячие. Она смотрела, как Бездна пожирает их мир, её тьма заливала свет, и голос одного из Эриданцев, хриплый и надтреснутый, пробился сквозь хаос, полный мольбы: