Змея. Часть 2 - стр. 14
– Сначала я накормлю тебя, чем бог послал, а потом… Потом, мадам, я сам тебя съем.
Утром она рассматривала его странное лицо. Ей хотелось потрогать пальцами его усы и бороду, но она боялась его разбудить. Кроткая улыбка блуждала по её измятым поцелуями губам. Как только она вспоминала весь тот угар, который обрушился на нее этой ночью, ей становилось жарко, кровь начинала пульсировать всюду. Особенно в животе и паху. Он безмятежно спал, провалившись от усталости в глубокий сон. А она, чуть нависая над ним, пристально рассматривала его черты.
«Сколько же ему лет? – думала она. – Он ведь моложе меня. И эта ровная, чуть смуглая кожа. Он так же красив, как и его сестра. Этот длинный тонкий нос. А глаза… Какие дерзкие у него глаза. Наверное, он еврей. Или поляк? Кто же он? И всё же, сколько ему лет? Он не по годам умён, и хитёр, и порочен…»
Его дыхание было ровным, тихим и лёгким. Но вдруг ей показалось, что он перестал дышать и замер. Замер и быстро открыл глаза. Совсем рядом она увидела его внимательный взгляд – черные, расширенные, словно в лихорадке зрачки, и выпуклые белки глаз в небольших красноватых прожилках. Это был взгляд совсем молодого мужчины, почти парня. Лихой и вызывающий. На неё никто и никогда так не смотрел – дерзко и жадно. Она смутилась и покраснела.
– Булочка моя, – он быстро перевернулся на живот и поменялся с ней местами.
Он легко навис над ней. Она же, робея, вновь зажмурилась.
– Не ври мне, булочка, – шептал он и целовал, прикусывая, её подбородок, шею, плечи. – Не ври, ты давно не спишь.
– Не сплю, – хохоча, отмахивалась она.
– Танечка, ты любишь меня?
– Да, как же ты такие вопросы мне задаешь, Григорий Александрович?
– Ты любишь меня? – повторил он. – Я хочу, чтобы ты меня любила так же, как его! Нет, не так… Сильнее, чем его.
– Гриша, но я не могу вот так. Я же его жена.
– Он недостоин тебя. Это ошибка. Он – не твой мужчина.
– Это всё слишком быстро. Дай хоть опомниться.
– В любви всегда всё бывает слишком быстро, либо уж никогда…
Она легла и, раскинув полные руки, уставилась в потолок.
– Как же все странно… – прошептала она.
– Что именно?
– Вот это всё. Разве я тебе нравилась?
– Конечно, нравилась. С первого дня.
– Погоди, а помнишь, как ты приказал мне пройтись по комнате, и потом у тебя было такое лицо, будто ты вместо меня жабу увидел или гадюку. Я жутко не понравилась тебе?
– С чего бы это? Я лгал. С самого первого дня я находил тебя красивой. Несчастной, глупой, но очень красивой. И это злило меня. Я был зол на твоего счастливчика Гладышева.
– Из-за чего же?
– Из-за того, что он заполучил такую прекрасную и любящую женщину, а сам не рад своему счастью.
– Бог с ним, – она тяжело вздохнула.
– Ты так и любишь его?
– Не знаю… Наверное, люблю. А, впрочем, теперь уже я ничего толком не знаю.
– А меня? Меня ты любишь?
– Ты как маленький, Гриша.
Он уткнулся носом в её полную грудь.
– Ты похожа на мою маму… Даже запах…
Ночью он почти не спал. Он смотрел на спящую Барбару и вспоминал все её диковинные рассказы. Умом он понимал, что всё то, что делали с ней в том самом замке, в Нормандии, было продиктовано лишь необходимостью. Так её спасали! Но, чёрт побери, отчего? От какого-то мертвого и весьма странного джентльмена? Погоди, Миша, неужели ты готов поверить во всю эту чертовщину с призраками? Зачем тебе всё это, Миша?