Змея. Часть 2 - стр. 15
– Наверное, потому, что я ее сильно люблю! – прошептал он вслух невидимым собеседникам. – Господи, во что только я вляпался?
Живое воображение уносило его в тот самый замок, о котором она так откровенно рассказывала.
«Голая, на виду у двенадцати мужчин? Извивалась от страсти? С раздвинутыми ногами и своим черным выпуклым лобком! – кровь ударила ему в голову. – Да, она точно ведьма! Шалая и распутная ведьма, но как же она хороша! А я? Я идиот! Я попался на её ловкий крючок. Я мечтаю взять её в жены, но как же я с такой стану жить? Она ведь погубит меня».
– Ну и пусть… – вновь шептал он, глядя в окно на светлеющее небо.
На рассвете он сам сходил к Гордею и велел ему снова съездить в поселок и купить разной провизии. Пока Гордей ездил за покупками, его жена вновь принесла им к порогу заднего двора корзину с пирогами, покрытую белой тряпицей.
К моменту её пробуждения он уже приготовил ей завтрак.
Когда он смотрел на то, как она с аппетитом уплетает пироги и запивает их горячим кофе, то все неудобные мысли, которые мучили его прошедшую ночь, вдруг куда-то испарились.
– Барбара, милая, мы должны быть вместе. У меня есть некоторые сбережения, и на первое время нам хватит. Я полагаю, что нам надо сначала уехать за границу. В Вену или Париж. Куда ты больше хочешь?
– Я люблю Париж. Хоть с ним связаны не самые лучшие воспоминания.
– Вчера ты оборвала свой рассказ.
– Я помню, – она кротко улыбнулась. – Миша, я люблю тебя и понимаю твою ревность. Но она просто меняет твое лицо.
– Всё так. Наверное, со стороны я кажусь эдаким Отелло, – он присел перед нею прямо на пол и обхватил руками её колени, облаченные в ажур пеньюара. – Чёрт, я понимаю, что иногда выгляжу смешным, но я ничего не могу с собою поделать. Девочка моя, Варенька, ты свела меня с ума.
Она наклонилась к нему и обхватила ладонями его лицо.
– Миша, ты такой красивый…
– Пойдём в спальню… Я хочу тебя безумно, – шептал он, задирая подол её пеньюара.
Когда они вернулись в спальню, а она легла на подушки, он присел рядом.
– Ты сказала вчера, что лежала на том жертвенном столе почти обнаженная?
– Рубашка была широкой, и маркиз заголил ее до самых подмышек.
– А тем храмовникам, в черных сутанах, было всё видно? Видно твоё голое тело?
– Я думаю, что да. Хоть они и не стояли близко.
– Покажи, как ты лежала? Ноги, живот, всё покажи… и подними пеньюар до горла. Я хочу всё это видеть. Он ведь до горла задрал тебе ту, старинную рубаху?
– Да, почти до горла, – кивнула она.
– И на лицо?
– Нет, лица он не закрывал.
– Сделай всё так же.
Она, тяжело дыша, исполнила его просьбу – подол кружевного пеньюара был задран до подбородка, обнажив полные груди, живот и выпуклый лобок, покрытый тёмными густыми волосами. Помимо этого она чуть раздвинула сомкнутые стройные ноги.
– Ты так вот и лежала?
– Так… – прошептала она.
– А ноги? Ноги были раздвинуты так же или сильнее?
– Так же…
– Лжёшь! Ты раздвинула их перед всеми, чтобы они увидели у тебя всё…
– Миша, прекрати… – она мотнула головой и с томной, чуть вызывающей улыбкой посмотрела на него. – Прекрати…
– Не раздвигала их перед маркизом и теми мужчинами?
– Нет… – хохотнула она.
– Тогда раздвинешь для меня.
Он навалился на неё и, подмяв под себя, с силой развёл ей колени. Они легко распахнулись в стороны, словно крылья яркой бабочки.