Журнальный век. Русская литературная периодика. 1917–2024 - стр. 42
В разборе этого инцидента на писательском секретариате Твардовский принимать участие отказался. Тогда как Смирнов, для порядка признав «допущенное им отступление от принципов коллегиальности», тут же перешел в атаку на поэму, которая, напомним, была опубликована лишь по личному распоряжению Н. С. Хрущева. И более того, заявил:
Неужели потому, что тов. Хрущеву понравилась эта вещь, то нельзя ее и покритиковать? <…> Я не понимаю Твардовского как редактора и считаю, что он ведет ошибочную и вредную для советской литературы линию в журнале152.
Будь Хрущев по-прежнему силен, смельчаку не сносить бы головы. Однако до «малой октябрьской революции» оставалось всего 7 месяцев, так что Смирнова лишь по-товарищески пожурили и оставили у журнального кормила еще на год. Пока в феврале 1965-го на эту должность не пришел детский писатель Сергей Баруздин, и пришел на добрую четверть века.
Срок, что и говорить, изрядный, случалось всякое, и поэтому воспоминания о редакторской стратегии Сергея Алексеевича существенно разнятся. Кто-то считает, что он во всем полагался на проверенных первых заместителей Акопа Салахяна, затем Леонарда Лавлинского (с 1970), Леонида Теракопяна (с 1977) или – сошлемся на небесспорное мнение Геннадия Красухина – вел журнал строго по советам своей либеральничавшей жены Розы Сафаровой153. Тогда как Лев Аннинский утверждает, что лучшего редактора я до того не знал… а после – все другие варианты редакторства неизменно сопоставлял с его стилем. Благотворный, щедрый, неиссякаемый строй ценностей, вынашиваемый в уникально-многонациональной стране. Для меня это великое время, и оно неотделимо от памяти о Сергее Алексеевиче Баруздине154.
Все, кто печатался в баруздинской «Дружбе народов», вспоминают, что откликом даже на самую пустяковую публикацию было благодарственное письмо главного редактора, самолично отстуканное дома на пишущей машинке и непременно завершавшееся просьбой прислать свои книги в дар библиотеке Нурекской ГЭС, над которой шефствовала редакция155.
Вот вроде и пустяк, но единственный в своем роде и оттого значимый, передающий личное отношение к делу, которое Баруздин понимал как главное в собственной жизни.
Не всё, разумеется, из появившегося в те годы на журнальных страницах выдержало испытание временем. Но связанные с журналом имена Нодара Думбадзе, Абдижамила Нурпеисова, Гранта Матевосяна, Яана Кросса, Максуда и Рустама Ибрагимбековых, Миколаса Слуцкиса, Чабуа Амирэджиби, Светланы Алексиевич, Отара и Тамаза Чиладзе, Анара, Мустая Карима, других национальных классиков и сейчас многое говорят русскому читателю. Особенно в силу того, что их произведения публиковались в одном ряду, в едином контексте с «Уроками Армении» (1969, № 9) Андрея Битова, «Бедным Авросимовым» (1969, № 4–6), «Мерси, или Похождениями Шипова» (1971, № 12), «Путешествием дилетантов» (1978, № 9–10), «Свиданием с Бонапартом» (1983, № 7–9) Булата Окуджавы, «Разными днями войны» (1973, № 1, 2; 1974, № 4, 5, 6, 11, 12; 1975, № 1) Константина Симонова, «Домом на набережной» (1976, № 1), «Стариком» (1978, № 3), «Временем и местом» (1981, № 9) Юрия Трифонова, «Полутора квадратными метрами» Бориса Можаева (1982, № 4).
И со стихами картина не менее выразительна. Сменявшие друг друга редакторы поэтического раздела Ярослав Смеляков, Анатолий Жигулин, Наталья Иванова и Татьяна Бек выбирали лучшее у Андрея Вознесенского, Расула Гамзатова, Владимира Соколова, Юстинаса Марцинкявичюса, а когда цензура помягчела и жить стало попросторнее, в печать пошли и Геннадий Айги, Всеволод Некрасов, иные нарушители эстетического спокойствия.