Журнальный век. Русская литературная периодика. 1917–2024 - стр. 17

За эту «грубую политическую ошибку», допущенную в № 5/6, влетело и члену редколлегии В. Ильенкову, подписавшему номер к печати, и Главлиту, проявившему вдруг «гнилой либерализм»63.

Но особенно грозно громыхнуло в годы войны, когда Панферов эвакуировался в Челябинск и все дела в журнале вела ответственный секретарь редакции Минна Юнович. Вот эта-то, – по оценке С. Боровикова, – «представительница „социологической школы“, автор серых предисловий к массовым изданиям классики и таковых же статей о М. Горьком»64 и приняла на себя вину за публикацию в № 6/7–8/9 за 1943 год «аморальной», «пошлой антихудожественной» и «вредной» повести Михаила Зощенко «Перед восходом солнца», которая – процитируем постановление Президиума ССП от 22 декабря 1943 года65 – претендуя на, якобы, «научные» изыскания, на деле уводит читателя в область узко-личных, мелких обывательских переживаний, далеких от жизни советского народа, в особенности в дни войны66.

Инициатором всех этих фиоритур стал А. Жданов, главный на то время партийный идеолог, который, санкционировав появление в журнале «Большевик» письма «ленинградских читателей» против Зощенко, сопроводил рекомендацию к печати указанием: «Еще усилить нападение на Зощенко, которого нужно расклевать, чтобы от него мокрого места не осталось»67.

Уже подготовленные к печати завершающие части книги «Перед восходом солнца» были остановлены68 – несмотря на безуспешные попытки ошельмованного (и ошеломленного) автора объясниться в письмах к Сталину. Что же касается совсем уж крутых репрессий, то они были временно отложены. Применительно к Зощенко на 3 года – до уничтожающего постановления «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“». Применительно к Юнович69 – до июля 1945 года, когда руководители Союза писателей Н. Тихонов и Д. Поликарпов в письме Маленкову и Жданову предложили Юнович из редакции убрать, а руководителем вновь утвердить Панферова с редколлегией в составе: Б. Полевой (зам. отв. редактора), В. Ильенков, Ю. Лукин, П. Павленко, А. Первенцев, С. Щипачев70.

Так начались годы, самые мрачные в истории советской литературы, но для Панферова и его помощников счастливые.

Антисемитом он не был и в самый разгар травли евреев-космополитов, преодолевая сопротивление редколлегии, предложил самому безродному из безродных и отовсюду выброшенному Ю. Юзовскому печататься именно в «Октябре», то есть, – пишет рассказавший эту историю С. Алешин, – «в решительные и трудные минуты умел вести себя достойно. Не каждому дано»71. Однако присяжные критики «Октября» знали дело туго и в бесчисленных статьях почем зря крошили низкопоклонников и наймитов империализма или после затравочной статьи А. Фадеева «Задачи литературной критики» (1947, № 7) в течение полутора лет относительно мирно судили-рядили о несравненных достоинствах социалистического реализма. Стихи начальственного неудовольствия тоже не вызывали, а центральные прозаические публикации той поры – «Белая береза» М. Бубеннова (1946), «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого (1946, № 7–11), «Алитет уходит в горы» Т. Семушкина (1947, № 1–3; 1948, № 10–11), «Кавалер Золотой Звезды» (1947–1948) и «Свет над землей» (1949) С. Бабаевского, «Водители» А. Рыбакова (1950, № 1–3), равно как романы «Борьба за мир» (первая часть – 1945, № 1–2, 4), «В стране поверженных» самого Панферова (1948) и роман «Иван Иванович» его жены А. Коптяевой (1946, № 3–6) – раз за разом получали Сталинские премии и, соответственно, статус образцовых.