Жнецы Страданий - стр. 3
– А так. Вот нежити ночной бояться стыдно? Нет. Как же её не бояться, ежели человек с ней совладать не умеет? А поступков дурных стыдно бояться? Тоже нет, ибо какой это страх? Это совесть наша тревожится. А пройти мимо слабого, побоявшись его защитить? Стыдно? Ещё бы! А самому слабость явить? То-то. Видишь, сколько их, страхов разных? И все со смыслом. Так что не всякий перебарывать нужно, а лишь тот, который человека гаже делает.
Согбенный парень грустно усмехнулся и сказал:
– Просто у тебя всё, дед. Только не так-то это легко – перебороть.
Старик кивнул:
– А ты как думал? Победить всегда трудно. На то мужество надо. А мужество только от любви прибывает. Любовь – сила полноводная. Ради неё лишь страхи забывают. Она и душу исцеляет. Так-то.
Каред слушал старика и глядел в пустоту. О чём он кручинился? Поди угадай. Но уже к ночи пропал парень бесследно. Не нашли его ни на следующий день, ни через седмицу. Только горько причитала мать, да плакала Зорянка, которой обещал он смастерить соломенную куклу.
Глава 1
Зима в этом году стояла холодная и снежная. Поутру пока от дома до ворот тропинку расчистишь, замаешься. А стужа такая, что дыхание перехватывает!
Лесана возвращалась от колодца с двумя полными бадьями, вода в которых уже начала схватываться ледком. Резкий ветер дул в лицо, мешал смотреть, обжигал щёки.
– Дай помогу.
И бадьи, только что такие тяжёлые, вдруг сделались невесомыми. Девушка оглянулась, с трудом разлепляя смёрзшиеся ресницы.
Высокий широкоплечий парень в овчинном тулупе перехватил ношу и улыбнулся. Лицо у него было круглое, курносое, простое. Самое лучшее в мире лицо! Лесана зарделась. Мирута давно запал ей в сердце. А она нравилась ему. И весной, возможно, он придёт со сватами. Нет, не «возможно», точно придёт! От этой мысли на душе становилось тепло-тепло, и даже лютый ветер не мог остудить горение ласкового пламени.
Шли молча. Да и о чём говорить? Всё они друг о друге знали. Он сын кузнеца, она дочь гончара. Не самая завидная невеста, чего уж душой кривить. Семья не шибко богата, скотины немного, зато детей – семеро по лавкам. И она, Лесана, самая взрослая. Была у неё сестра старшая. Но вот уже четыре года, как пропала Зорянка. Вечером, в прозрачных осенних сумерках, провожал её жених до дома. Всего-то надо было дойти от одного двора до другого. Так оба и сгинули. Искали их наутро, звали, кричали, надеялись, что спасли несчастных деревянные ладанки-обереги. Но нет. Только собаки выли.
Вызвал тогда деревенский староста обережника, чтобы защитил поселение от возвращения двоих влюблённых. Недёшево обошёлся охранительный обряд. Так недёшево, что не сыграли в тот год ни одной свадьбы. Не на что было пиры пировать. Едва дотянули, перебиваясь впроголодь, до нового урожая.
Лесана до сих пор помнила колдуна – высокого бледного мужика, облачённого в серую, как дорожная пыль, одёжу. Он тогда посмотрел на ревущую в три ручья девочку таким холодным неживым взглядом, что у неё подкосились ноги. Даже рыдать забыла. Хотя как не плакать, когда родная сестрица вместе с женихом обратилась в нежить и в любой миг может вернуться на порог отчего дома – стонать, скрестись под окнами, смеяться диковатым смехом или со слезами звать родичей, чтобы выглянули из избы?