Жнецы Страданий - стр. 24

– Всё поняла, что тебе лекари сказали?

Она кивнула. От стыда было не вдохнуть, не то что слово вымолвить.

– Не забудь прийти ко мне. Фебр скажет, как найти.

Сил у Лесаны хватило только на то, чтобы ещё раз кивнуть. Лишь тогда наставник её отпустил, и послушница опрометью бросилась догонять друзей.

В этот раз Фебр привёл их по извилистому коридору в северное крыло Цитадели.

– Вот тут жить будете, – открыв невысокую дверь, сообщил он.

Айлиша распахнула глаза. Шепнула:

– Втроём?

– Четвёртую лавку видишь? Нет? Значит, втроём! – сухо ответил старший выуч.

– Так как же! Девки с парнем… – выдохнула целительница.

– Цыц! Забыла, что глава говорил? Нет больше парней и девок, есть послушники! А ежели ты ещё это своей курячьей головой не поняла, так здесь столб для порки есть и каземат холодный с крысами! – припечатал Фебр.

– Ты мели, да знай меру! – заслонил собой испуганную Айлишу Тамир.

– А не то?

– А не то так всыплем, забудешь, как твоего креффа зовут, – сжала кулаки Лесана.

Парень усмехнулся, подошёл вплотную к девушке, взял её за подбородок и насмешливо фыркнул:

– Нам первогодок трогать нельзя, но если ты в Цитадели задержишься, ещё посмотрим, кто кому всыплет. Поняла, соплюха?

И во взгляде прозрачных глаз отразилось столько злого обещания, что пыл Лесаны несколько поугас. Парень был крепкий и, судя по всему, не дурак подраться, а гнев с девушки уже схлынул, и она испугалась.

Впрочем, Фебр уже отошёл и скомандовал:

– Теперь айда за мной. Покажу, где отхожее место и умывальники.

Ведя спутников по длинному коридору, юноша открывал нужные двери:

– Тут нужник. Тут утром и вечером рожи сполоснуть можно. Тут подмывальня. Поняли? Холстины вон, на полках, ножни там же. Вода нагретая вот здесь всегда стоит. Ежели не стоит, вниз к Нурлисе сходите, она даст.

– А как же баня? – спросила Айлиша, оглядывая комнатку с лоханками и узким окном под самым потолком.

– Не баня, а мыльня. Она внизу. Если надо, спуститесь. Там и вещи свои постираете: портомоек тут нет.

Вернувшись в их комнатушку, старший ученик продолжил:

– В сундуках у вас по паре исподних сорочек и подштанников, ону́ч[36] по две пары да по холстине, морды вытирать. Пока хватит. Остальное осенью и зимой дадут. Лучины, доски для писания и уголь завтра вам принесу.

Закончив вразумлять подопечных, Фебр оставил, наконец, их одних.

Как только провожатый ушёл, новички стали осматриваться. В комнате было прохладно. Зияло чёрное жерло вычищенного очага. Стояли три широкие лавки с сундуком в изножье каждой. Возле окна жались к стене скамья и стол, на котором над миской с водой склонился безыскусный светец. На подоконнике – горка лучин. Больше ничего. Девушки кинулись открывать лари. Там и впрямь лежало только то, что говорил Фебр.

– Богато, – вздохнул Тамир.

– Хоть бы зеркальце дали, – всхлипнула Айлиша.

– Чтоб посмотреться и ещё горше рыдать? – мрачно отозвалась Лесана.

После этих полных досады слов все трое переглянулись и рассмеялись. А успокоившись, стали готовиться ко сну. Тамир сидел на своей лавке лицом к стене и слушал, как за его спиной шуршат, переодеваясь, девушки. Потом настала их очередь дать парню время сменить порты на подштанники и рубаху на сорочицу[37]. И вот уже все трое вытянулись на своих лавках. Смятые сенники казались влажными. Тонкие одеяла почти не грели. Из холодного очага тянуло сквозняком. Каменные стены отдавали сырость и холод, жадно поглощая тепло полуголых тел. Озноб продирал новых выучей до костей.