Жнецы Страданий - стр. 22
Под сводами залы пронёсся ропот. Однако Нэд легонько ударил ладонью по столу и в воцарившейся тишине так же спокойно, как прежде, продолжил:
– Если кто-то от слов моих струсил и задумал бежать, так я никого не держу. Ворота Цитадели открыты целый день, а ночью для тех, кого заход солнца застал в пути, не запирается калитка в стене. Только помните. – Он обвёл всех тяжёлым взглядом. – Едва вы отойдёте от стен, обереги и колдовство, которые защищают крепость, вам больше не заступники. Беглеца сожрёт первый же ходящий. А через несколько седмиц на воротах поселения позорника будет начертан особый знак, по которому всякий обережник узнает, что тут родился трус, предавший своих соотчичей и род. И более ни один осенённый не станет помогать жителям места, породившего беглеца.
Лесана кусала губы. Знали. Они все это знали. Понимали, что учёбы в Цитадели не избежать. Но никто не подозревал, как вразумляют здесь послушников. Ну ладно – парни, а девки? Как же девки-то слабые? Нешто им, глупым, послабления малейшего не сделают? Она огляделась и лишь сейчас заметила то, что не увидела сразу, когда только вошла в трапезную. Девушек среди послушников было чуть да маленько.
Скользя взглядом по стриженым головам, Лесана с ужасом понимала, что девиц за столами от силы четверть, да и те в основном новенькие. Среди старших выучей девушек вовсе можно было счесть по пальцам.
«Хранители пресветлые, как же мы тут?» – пронеслось у неё в голове.
Брошенный украдкой взгляд на сидящих рядом подруг по несчастью напугал ещё пуще: все побледнели. Только сейчас глупые поняли: ждёт их совсем другая жизнь. Новая. Страшная. А у многих ещё и до обидного короткая.
Глава меж тем продолжил:
– Первый год каждый из вас будет стараться доказать наставникам, что не зря ест хлеб. К следующей осени первогодков ждут испытания, которые определят, кем им выпало стать: воями, убивающими нежить, целителями, лечащими людей, или колдунами, упокоевающими мёртвых.
Мгновение помолчав, Нэд спросил у новичков, кто из них разумеет грамоту и письмо. Из всех руки подняли только Тамир, одна девушка да два одинаковых паренька. Крефф досадливо покачал головой:
– В этом году негусто. Что ж, остальных будут учить старшие послушники. С осени вас начнут понемногу готовить к тому, что должны знать и уметь будущие обережники. И помните: обо всех своих успехах и промахах рассказывайте ежедневно по вечерней заре креффам. Да не забывайте: наставники вам не мамка с нянькой, жалеть да сопли вытирать не станут. Они для вас – старшие в роду, и слово их – закон! Если же кто провинится, тому они наказание отмеряют сами по проступку. Ну и помните: кто креффа во всём будет слушаться, получит пояс, а кто перечить и лениться начнёт, тот быстро сгибнет, и привезут ему в дом грамоту, что по смерти послушника Цитадели его семья освобождается на половину от податей за обереги. Я закончил. Можете есть.
Как ни страшны были слова главы, но даже они не отбили у парней и девок голода. Ложки застучали дружно и даже весело.
– У нас по весне на обед, бывает, только похлёбку с толокно́м[31] едят, а тут, смотри, какие куски мяса плавают, – зачерпывая полную ложку наваристых щей, восхитилась Айлиша.
– А у нас случалось, только кашей из за́болони[32] и спасались. Особенно если лето было холодное, зима после него суровая, а весна затяжная. Едва-едва до первой зелени доживали. Ребятишки совсем прозрачные от голода ходили. Мать кинет в чугун горсточку муки, коры натрёт, да маленький кусочек сала растопит – вот и вся еда, – жадно вгрызаясь в мясо, пробубнила Лесана. – Зато по весне отъедались – пальчики с ёлок собирали, орляк