Жизнь до галактики личинок - стр. 16

возможности другому человеку стать на путь очищения от грехов

и исправления, толкая в свою лунку болота. Ведь здесь он нагрешил, а там – исправил, надо только дать личности поверить в чистоту

дальнейшего пути исправления, а не лишать его надежд на право

ступить на иную стезю, которая облагородит его внутренний облик.

Среда, конечно, засосет, но увезти человека для исправления и дать

ему крепкий внутренний щит, такой, чтоб прежнее окружение

заметило и отошло – святое дело. Папа верил в личность, в благородство человека разумного.

Карьерные мыши не стерпели это, подсунули ему рецидивиста, опытного актера, сыгравшего и обаяние доброты, и желание стать

настоящим человеком, честным и умным. На самом деле зэк

добивался расположения к себе моего отца, чтобы отомстить ему

за освобожденного моим папой возлюбленного этого рецидивиста.

«Актёр» использовал в тюрьме молодого парня, получившего срок

за уличную потасовку, и пользовался им как типажом наивности для

достижения своих грязных целей на поприще банковских

махинаций.

Папа чувствовал, что этот осужденный неискренен в допросах, но были засекречены документы, открывающие рецидивистскую

деятельность «Актера»: карьеристам необходимо было убрать отца

из органов милицейской службы. Когда эти документы пришли, папа

уже не мог работать по специальности, потому что у «Актера» были

крепкие связи с волей, а на воле связанные с «Актером» отморозки

подбирались ко мне. Я очень ценю папино внимание и его

добросердечность. Увидев однажды издалека, что за мной

настойчиво следует грязный тип и пытается со мной заговорить, а следом за ним тянутся еще три таких же урода, папа стал ждать

меня из музыкальной школы, и его беспокойство за меня превзошло

его желание работать в милиции. Папа же видел, как я наивна, мои

заоблачные витания в поэтических грёзах, мои разочарования

по поводу общения с одноклассниками, их недальновидность

и пустоту. Поэтому он стал моим домашним учителем. Но никто

не знал, как обернутся эти кредиты нравственности и игра

со здоровьем. Отец загубил себя тем, что перестал доверять себе

и своему организму, а верил только хирургам, для которых

радикальный путь решения проблемы является единственно верным.

Это был медицинский капкан: заботливость медиков превзошла

ожидания усталого от гонки жизни организма. В таком

расслабленном состоянии его и «взяли», как преступника

с поличным, – а исток «преступления» был всего лишь в любви

к своей единственной дочери и желание участвовать в моем

становлении личности. Такую чудовищную цену заплатил мой папа

государственной системе. Так в России обходится стремление

направить ребенка на путь истинный, не дать опуститься, – стать

на уровень деградации, как многие обыватели, не соображая, что

происходит, а просто проживая в состоянии отупления многие годы.

Исходом таких жизней бывает разоренная душа, потерявшая точки

опоры и восходящие точки пути, забивая энергоцентры спиртным, а мозги – государственной политикой, запрещающей свободу

волеизъявлений и индивидуальное воспитание во имя

общественного «ку» перед правящей элитой.

Толпы оболваненных правителями «пингвинов» радостно

размножаются, поверив нарисованной в газете купюре, а потом,

обессилев от безденежья, бьют своего ребенка за все свои грехи, за своё отчаяние в собственной судьбе. Растерянный ребенок