Женская верность - стр. 14
–Що ж! Лёнка Наськой пусть садятся в кабину, а мы с тобой, – кивнула на пацанов Устинья.
Илья в тот же момент оказался рядом с отцом и, вцепившись тонкими загорелыми ручонками в отцову штанину, примолк. Иван устроился между родителями, и полуторка тронулась.
Солнце к этому времени поднялось, туман рассеялся, и Устинья могла рассмотреть деревянные и кирпичные дома, мимо которых они проезжали, людей спешащих по своим делам и одетых совсем не так, как у них в Покровском. Проехали магазин, на ступенях которого стояла баба, держа в руках сетку, битком набитую продуктами. Баба щурилась на солнце и незлобно с кем-то переругивалась. Машина проехала. А Устинья всё думала: да ежели бы ей такую сетку, разве бы она стояла? Опрометью бы домой бежала.
Машина подъехала к реке. У Устиньи захватило дух. Такая мощь плескалась и перекатывалась гребешками волн! Город и река находились в котловине, склоны которой покрывал лес. Дуновение ветерка приносило то дурманящий, напоенный травами, то незнакомый, тревожный и совсем не лесной запах.
Иван и Илья, крепко держась за отца, хлопая слезящимися от встречного ветра глазами, смотрели по сторонам.
Устиньи было страшно и радостно одновременно. Любовь к мужу горячей, непобедимой волной захлестнула её.
–Тиша…
Он открыл глаза, прижал ближе сидевшего между ними Ивана, протянул руку и обнял её за плечи.
Машина встала в очереди на понтонный мост. Все задремали в ожидании. Но вот что-то лязгнуло, и машина медленно поехала. Ехать было боязно. Устинья чувствовала, как от страха ёкает сердце, глянула на Тихона – а в его глазах искрились смешинки. Совсем как в молодости. Ох, не зря она пошла за него, не зря! Вона, где они теперь. И Тихон всё знает и ничего-то не боится. Устинья гордилась своим мужем. Страх за будущее и детей отступил. Новые впечатления на время оттеснили мысли о матери, доме и Акулине.
А машина, переехав мост, запетляла по незнакомым улицам. И не упомнить промелькнувших мимо домов и поворотов той дороги! Наконец остановились. Поднявшись на ноги, Устинья из кузова машины осмотрелась: среди бескрайнего песчаного поля ровными линейками стояли новенькие бараки. Тот, возле которого они остановились, был ещё не закончен. На краю крыши сидели мужики и стучали топорами. Метрах в десяти от входа в барак расположился небольшой дощатый белёный извёсткой сарайчик, имеющий два раздельных входа. Устинья поняла – это по нужде. Но вот зачем рядом новенький, такой же белёный ящик с крышкой, Устинья узнала много позже.
Шофёр высунулся из кабины:
–Скидывай, Тихон, вещички. Тут ещё не заселённые комнаты есть. Пусть жена с детьми тут подождут, а я тебя до кадров доброшу, да под разгрузку.
Вещи сгрузили, Тихон пересел в кабину и машина, фыркнув, уехала.
Устинья сидела на тюках. Лёнка и Наська спрятались в тени постройки, присев на завалинку . Иван, степенно ступая и осторожно выглядывая из-за косяка, пошёл исследовать коридор постройки. И только непоседливый Илюшка уже успел обежать вокруг барака и с криком: «Маманя, тут насквозь диря!» – зашлёпал босыми ногами, обгоняя Ивана.
Ждать пришлось долго. Девчонки прикорнули на узлах. Иван устроился в тени на завалинке, и только Илюшка то и дело прибегал с очередной новостью: «Мамань, там такая труба железная с ручкой, но не колодез. Вода из неё холодная бежить и вкусная, страсть!»