Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 61
Окида тоже поднялась, к удивлению Харады. Быстро же передумала. Да, он сам отправлял ее спать, но почему-то безоговорочное подчинение мальчишке рассердило.
– Кацуо? – вкрадчиво окликнул Мэзеки, но тот, как и Харада, остался сидеть, наоборот, развалился на траве вольготнее. Огонек весело заплясал на его лице.
– Не желаю вас смущать, ночь сегодня прекрасная. Потом поищу себе другие руины.
Мэзеки нахмурился. Ну наконец-то и в нем зашевелилась осторожность.
– Я не хотел бы терять тебя из…
– Спи иди, – оборвал Харада. Лучше так, чем лихорадочно изобретать меры предосторожности на сонные головы. – Я за ним присмотрю. И пристукну, если что.
Кан омерзительно ухмыльнулся, заталкивая в хвост упавшие на лоб волосы, но промолчал. Подтянул к себе походный хифукими, сброшенный еще до ужина, укутался и поднял ворот к самому носу. Вид этой дорогой вещи, сверкающей иероглифическими блямбами-оберегами и подбитой коротким мехом морского оленя – такой ни с чем не спутаешь из-за перламутрово-серого оттенка и россыпи крохотных пятен, – говорил, что греет она на совесть, хоть ночуй в ледяных горах. Кан всегда обмундировывали хорошо, тратили на них куда больше, чем на баку: страна уже лет двести не воевала. Харада вздохнул и задавил желание передернуть плечами. Он подмерзал. Оставалось только переползти ближе к костру.
– Держи! – в спину прилетела какая-то дерюга и обдала кисловатым… мда, не самым приятным запахом. – Думаю, этим накрывали клетки с курами… или не знаю… Там таких несколько.
Мэзеки успел проверить будущие покои и вернуться. Он стоял шагах в пяти и смотрел так довольно, будто собирался отдыхать как западный король – на тройной перине. Окида рядом с ним была явно настроена противоположным образом. Харада грустно засопел, подобрал дерюгу и уверился в трех приятных вещах: она плотная, не промокает и не слишком вымазана птичьим дерьмом. А еще достаточно большая, чтобы завернуться, даже при его росте. И все же…
– Прекрати улыбаться. Тошнит уже от твоей радости, – напрямую сообщил он.
Нет, правда, это он учился и служил почти десять лет, он мотался то гонять разбойников, то помогать с морскими чудовищами, пиратами или разборками ворья в провинциях. Ему не привыкать к лишениям, такое не стереть за несколько месяцев жизни в праздной роли ярмарочной потехи. Но сейчас хочется выть. А этот мелкий будто и не замечает ничего.
– Ты путаешь радость с надеждой. – Улыбка Мэзеки не померкла, но он отошел на полшага и задумчиво посмотрел в сторону домов. Нет, явно сквозь них. На висельников. – Я надеюсь на спасение семьи. Эту надежду подарил мне ты. Я улыбаюсь тебе. Что тебя не устраивает?
«Что, если ты ошибся? Если мы просто сдохнем с тобой за компанию?» Вот что вертелось на языке. С другой стороны… мальчишку Харада понимал. И радовался, что в нем осталось хоть что-то детское.
– Будешь улыбаться, когда мы залатаем дыры в том, что ты задумал, – сказал он.
Кацуо Акиро внимательно смотрел на них, но молчал. Достал из узкого поцарапанного футляра с большим золотистым иероглифом «Здоровье» трубку, разжег, безмятежно задымил. А вот по глазам читалось: каждая деталь, каждое пойманное слово, взгляд и жест укладываются в этой голове в нужный ящик. Мда… Сложно будет сохранить секреты от него.