Желанное наказание - стр. 25
Том никогда не целовал ее… так. В вечерней темноте, под трепещущими ветвями дерева, скрывающими их от света фонарей, он пылко, смачно прижимался губами к ее губам, прижимая девушку к себе, и этого достаточно было, чтобы страсть и желание разгорелись в нем настолько, чтоб его начинало колотить.
Но никогда его поцелуи не были изощренной лаской, никогда его язык не вылизывал жадно ее губы, не ласкал ее язык, не проникал в ее рот. Никогда от его поцелуев она не начинала тонко постанывать, извиваясь змеей от непонятного томления, желая избавиться от слабости, разливающейся по телу.
- Как с тобой надо было, ммм?
Он осторожно опустился на нее, прижавшись животом к ее животу, и она послушно, с готовностью развела под ним ноги, несмело обняла его коленями. И тотчас покраснела, застеснялась, задохнулась, когда почувствовала его возбуждение. Даже губы заалели. Невозможно! Со стоном он вновь прижался к ее губам, целуя, запуская в ее рот свой язык, чувствуя ее неумелый, неловкий ответ, ее разгорающуюся страсть. Стиснул ладонью ее грудь, наслаждаясь мягкой податливостью ее тела, и она нетерпеливо завозилась под ним, обнимая его коленями смелее, настойчивее. Его возбужденный член коснулся ее лона, и ему показалось, что хитрая девчонка вильнула бедрами, пытаясь сама надеться на него.
Подлая девчонка! Хочет его, знает, как будет сладко, а думает все равно о нем, о своем сопляке Томе?! Хотелось войти в нее одним толчком, грубо, жестко, навалиться всей тяжестью, разодрать, оттрахать так, чтобы вытрахать все мысли обо всех, о ком она вообще могла думать. Но вместо этого его первое проникновение было осторожным, медленным, таким неспешным, что она почувствовала каждый сантиметр проникающей в нее плоти, замерла, не дышала, пока он не вошел в нее полностью, достав до чувствительных точек в трепещущей глубине и не толкнулся мелкими толчками несколько раз, до сладких спазмов, до бессильного стона, до легкой приятной боли.
- Так нужно? Так хочешь?
И следующий толчок был таким же – очень неспешным, зато глубоким, максимально глубоким. Гранчестер подался вперед всем своим телом, прижимаясь к Алилессе бедрами, нависая над нею, и она застонала бы – громко, протяжно, когда почувствовала, как в ее животе загорается желание от этого проникновения, – если бы его губы не ласкали жадно ее рот, не пили ее дыхание, если б его язык не вылизывал каждый ее стон, всхлип.
- Так надо? Так, девочка моя?
Он двигался осторожно, вжимаясь в ее тело сильнее и сильнее, проникая в нее глубоко, заполняя ее так, что у Алилессы дыхание перехватывало и она всхлипывала, извиваясь. Ей казалось, что ее медленно покачивает на волнах, и тяжесть его тела накатывает на нее волнами вместе с медленно нарастающим удовольствием. Она несмело скользнула ладонью по его напряженной спине, и он вздрогнул, как настороженное животное, не доверяя чужому прикосновению. Ее коготки прочертили розовые полосы на его влажной коже, она, не отдавая себе отчета, вдруг положила свою ладонь на его поясницу и словно проводила и направила своей рукой очередной его толчок в свое тело.
- Так, да? Ты хочешь так?
Она не ответила, дыша горячо, то и дело облизывая чуть припухшие от его поцелуев губы, закрыв глаза и чуть заметно двигая бедрами, прижимаясь к нему плотнее и плотнее. Ее руки смелее обняли его тело, ноготки чувствительно вцепились в кожу, словно она направляла его, заставляла проникать в ее тело снова и снова.