Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - стр. 15
Итак, полагаю, что этим вечером наша игра должна быть следующей. Пусть каждый мужчина расскажет, насколько он может разгневать ту, кого так сильно любит, и чем он может рассердить ее. Думаю, что те, кому этот сладкий гнев в удовольствие, галантно выберут один из тех случаев, что делает их любовь столь сладостной. Возможно, я наберусь смелости, чтобы немного форсировать мои любовные отношения, надеясь, что обнаружу ту же сладость, какую некоторые считают горечью».
11. Игра тотчас нашла многих сторонников, и все загорелись желанием поговорить на названную тему. Поскольку синьора Эмилия ничего не прибавила, мессир Пьетро Бембо, сидевший рядом с ней, заговорил следующим образом: «Уважаемые господа, я не испытал никакой неловкости от игры, означенной синьором Оттавио, предложившим поговорить о гневе, испытываемом любовником, ибо его проявления могут быть весьма разнообразными и горестными. А в моем случае он еще острее, так что, даже поделившись им, я не смогу смягчить его. Возможно, он даже станет еще более горьким, если я расскажу о случае, его породившем.
Вспоминаю одну даму, которой я служил, возненавидевшую меня по глупому подозрению, сомнению в моей верности, сплетне или навету, сделанному соперником. Мне казалось, что никто еще не испытывал такой боли и таких страданий, как я, тем более что я их вовсе не заслуживал. Ведь они поразили меня не по моей вине, а потому, что ее чувство было недостаточно глубоко.
Она и раньше раздражалась от моих ошибок, но тогда я знал, что сам виноват в ее гневе, и был исполнен чувства вины. И теперь я искал причину в себе, но не мог понять, чем рассердил ту, которую так желал и так ревностно стремился ублажить. И вот это оказывалось еще большей мукой и превосходило все прочие страдания.
Поэтому пусть каждый теперь скажет, могла бы та, кого он так любит, гневаться на него, если он вольно или невольно стал причиной ее гнева. Вот так мы и узнаем, что является большим страданием: гнев той, кого любят, или страдания любящего ее».
12. Все стали ждать, что ответит синьора Эмилия, но она, ничего не ответив Бембо, повернулась и сделала знак мессиру Федерико Фрегозо, чтобы тот продолжил игру, и он тотчас начал: «Синьора, если вы позволите, со своей стороны я охотно одобрю любую из игр, предложенных этими синьорами, поскольку действительно думаю, что все то, о чем они поведали, действительно забавно. Но, чтобы не нарушать традиций, замечу, что любой, кто захочет восхвалить наш двор, не говоря уже о достоинствах нашей синьоры герцогини, которая с помощью своей божественной добродетели способна вознести с земли до небес самые низменные души, что встречаются в мире, знает следующее. И скажет без утайки или лести, что во всей Италии трудно отыскать такое количество кавалеров, славных сами по себе и настолько превосходных и разнообразных в других материях, не только относящихся к рыцарству.
Все они находятся здесь. Следовательно, если где-то и встречаются те, кто заслуживает наименования хорошим придворным и кто способен судить о придворном этикете, то вполне разумно поверить, что все качества уже представлены здесь. Итак, чтобы подавить тех недальновидных людей, кто имеют наглость и бесстыдство заявлять, что способны завоевать имя хорошего придворного, я предлагаю этим вечером следующую игру.